Обратная связь Информационно-аналитический портал RomaUa опубликовал интервью с ромским общественным активистом из Херсонской области про 3 месяца жизни в российской оккупации.
В интервью Давид (имя изменено) рассказывает, что они ожидали эскалации конфликта со стороны России и готовились в случае опасности выехать из области: собрали вещи, залили полный бак бензина. После начала войны, из-за информации о взрывах по всей территории Украины, они не понимали, где безопасно, куда ехать и решили с семьями родственников укрываться в своем доме:
«В первые дни было слышно много выстрелов и взрывов поблизости. Большинство времени мы проводили в бомбоубежище. Одним словом, это был ужас. Постоянное чувство стресса от пролетающих самолетов над домом… Это страшное ощущение того, что ты бессилен перед происходящим».
Через некоторое время Давид начал при поддержке местных украинских властей помогать ромскому населению: «Поскольку объемы гуманитарной помощи были достаточно ограниченными, то я ездил в разные точки нашего города и расспрашивал у местных ромов, какие семьи самые нуждающиеся. Приоритетом было оказание помощи пожилым людям, но я развозил помощь всем, в том числе неромскому населению. Иногда мы обменивались продуктами и товарами, поскольку в городе был большой дефицит и многие товары просто отсутствовали. Такая взаимопомощь была среди ромов в военное время».
Давид рассказывает, что до войны ромская община состояла примерно пополам из крымской и сэрвицкой групп, но большинство ромов-сэрвов уехали, и город выглядит опустошенным:
«…Война и оккупация Херсона особенно ударили по наиболее уязвимым слоям ромского населения. Например, в одной из ромских общин до войны основным способом заработка был труд на полях. Они собирали урожай, чистили лук и т.д. За день работы они могли заработать около 400-500 гривен, этого им хватало на несколько дней. А потом им снова нужно было идти в поле. Теперь эти люди остались без всякого заработка. Много ромов приезжает в наш и соседние города – в основном, это люди с территорий, где происходили активные боевые действия, они лишились домов и всего имущества. Мне известно о случаях грабежа ромских домов русскими военными в соседних селах. Они выносили оттуда все ценные вещи, которые находили: ковры, технику и прочее. А в одном дворе сняли даже ворота. Мне сложно представить, для чего они им понадобились, возможно для создания каких-либо укреплений. Преимущественно они грабили покинутые дома, но также и те, где жители остались. У последних особенно часто забирают автомобили. Один из местных ромов даже рассказывал, что он к этому подготовился, и поэтому «кадыровцы» не смогли забрать его машину, потому что он заранее вывел ее из строя и она просто не завелась. Но большинству повезло гораздо меньше. Тот же мужчина рассказал мне, что многие просто бежали из своих сел пешком, чтобы спасти свою жизнь».
На обвинение Украины в нацизме Давид отвечает, что проблемы с насилием со стороны радикальных групп нельзя замалчивать и правоохранительные органы должны расследовать такие случаи. Но аналогичная проблема существует и в странах Европы, и в самой России — убийства ромов скинхедами, насилие со стороны силовых органов (например, в ромском поселении Плеханово Тульской области), беспрепятственная трансляция ксенофобных фильмов о ромах на российских федеральных каналах.
Из-за новостей о насильственных исчезновениях журналистов, активистов, депутатов, соседей Давид не чувствует себя в безопасности:
«…Я научился ценить то, что у меня есть. Например, то, что я раньше мог пойти к братьям и вернуться домой в полночь. Тогда это не было чем-то особенным. Сейчас в шесть начинается комендантский час, а идти уже некуда, потому что большинство членов моей семьи разъехались».