Как помочь цыганам интегрироваться в современное общество, но не потерять при этом свою самобытность? Какие меры для этого должно принимать государство? Стефания Кулаева побывала во Франции и познакомилась с опытом местных властей.
«В работе с цыганским населением мы должны заботиться об обеспечении равновесия между гуманизмом и законностью. Мое личное убеждение — этот народ должен быть сохранен во всем своем своеобразии, однако цыганам нужно помочь интегрироваться, им надо создавать нормальные условия жизни», — так определил свое отношении к проблеме цыганских поселений Ив Смет, сотрудник администрации французского города Лилля (север Франции). Беседуя с французским чиновником в одной из официальных приемных местной мэрии, трудно было не вспомнить многие подобные встречи в кабинетах представителей российских властей — такие же длинные светлые комнаты, огромные столы, целеустремленные, занятые люди с папками бумаг… Официальная атмосфера, деловой разговор. Да и вопросы, которые мы задаем на таких встречах, тоже часто стандартные: «Как решаются экономические и социальные проблемы компактных цыганских поселений?», «Как обеспечивается доступ к школьному образованию?», «Что делается для преодоления сегрегации и дискриминации?».
Стандартный «российский» ответ в подобных кабинетах — «У нас не делается различий, цыган или не цыган, ко всем гражданам предъявляются одинаковые требования» — звучит хорошо, но тех, кто близко знает проблемы компактных цыганских поселений, он настораживает. Потому что цыганские поселки часто очень сильно отличаются от нецыганских, и в первую очередь своим статусом, то есть закрепленностью формальных прав на землю, на которой стоят дома, а порой палатки и караваны. Современный мир подчинен не столько законам, сколько всевозможным правилам, инструкциям и положениям, которые продолжают меняться, уточняться и формализовываться.
Еще недавно — всего 50 лет назад! — цыганские кибитки разъезжали по всей Европе, а встать табором можно было в лесу или на берегу реки. Теперь же в большинстве европейских стран «на природе» нельзя даже развести огонь для пикника, не говоря уж о постоянной стоянке, а в Советском Союзе еще в 1956 году цыган насильно прикрепили к колхозам, объявив кочевой образ жизни преступлением («бродяжничеством»). Но даже столь жесткими мерами власти не удалось заставить этот народ отказаться от своей самобытности.
Во Франции правительство и местные власти, похоже, начали понимать то, что все еще не удается постичь многим начальникам в России: для легализации такого народа, как цыгане, — несомненно, сильно отличающегося по своему образу жизни от большинства европейцев — надо не отрицать это отличие, а признать его, понять и оптимально приспособить к существующей ситуации законы и нормы права. Поэтому законодательство Франции не запрещает кочевье, а предписывает каждому городу, население которого превышает 5 тыс. человек, подготовить в окрестностях место стоянки для караванов (так называют большие кемпинговые прицепы к машинам, заменившие европейским кочевникам кибитки и лошадей). Закон об обязательных местах стоянок («Закон Бессонна») исходит из реальной ситуации во Франции: с одной стороны, около 300 тыс. жителей этой страны все еще ведут кочевой образ жизни, с другой стороны — необходимость заботиться о безопасности и чистоте окружающей среды не позволяет использовать любые леса и поля для устройства лагеря. Какой выход?
Где-то, возможно, решили бы, что выход только один — категорически запретить цыганам стоять где-либо, а на деле получилось бы, что стоянки все равно стихийно возникают в самых неподходящих местах, а представители власти имеют возможность то сгонять их, то попустительствовать нарушениям (не бесплатно, конечно). В такой ситуации время от времени возникала бы необходимость производить «зачистки» нелегальных поселений, называемые, возможно, операцией «Табор». Коррупция и насилие, поджоги жилищ и уничтожение документов, депортации и незаконные задержания — порочный круг, из которого не вырваться, если не попытаться найти другой подход к проблеме.
Какое уж тут равновесие между законностью и гуманизмом? Жители нелегальных цыганских поселений почти всегда лишены доступа к чистой воде, теплу и электроэнергии — в результате масса заболеваний (а в медицинской помощи им часто отказывают), как следствие — высочайшая смертность, в том числе детская. Образования не получает никто, работы нет.
В глухих местах, где ставят свои палатки кочевые цыгане, никто не защищает их от нападений и преступлений. Когда обитатели таких палаток оказываются жертвами агрессивных расистов, рядом нет никого, кто бы мог вступиться за них или оказать им помощь. А если уж дело доходит до убийства и расследования не избежать, то первая забота милиции — выгнать самих пострадавших, «чтобы преступление не повторилось». Так было в 2003 году в Петербурге, когда в результате нападения скинхедов на жителей табора погибла пятилетняя девочка, а весной 2006 года такая же реакция милиции последовала после зверских убийств обитателей цыганских палаток на Ахтубе под г. Волжским.
Немногим лучше обстоит дело у нас и с постоянными цыганскими поселками, жители которых давно ведут оседлый образ жизни и обитают в собственных домах. Условия жизни в этих поселках (речь идет именно о компактных цыганских поселениях) обычно гораздо хуже, чем в соседних русских деревнях. На первом плане — отсутствие (или нехватка) воды, тепла и освещения. Новые законы о собственности на землю и ресурсы ставят под угрозу саму возможность дальнейшего существования этих поселков, где прожили свою жизнь не одно поколение цыганских жителей. А что происходит, если подобный поселок, став объектом экономических интересов влиятельных людей, подвергается сносу и уничтожению, мы можем наблюдать на примере поселка Дорожный в Калининградской области: дома снесли, жителей — в нарушение их прав — выкинули на улицу, теперь они сидят на узлах, всего лишенные, идти им некуда. «Силовое решение»? Но ведь проблему скорее создали, чем решили!
А многих из этих бед можно избежать, просто признав право цыганских поселений на существование и разработав разумную программу по регламентации их жизни. В этом плане опыт Франции чрезвычайно интересен.
Интересен именно потому, что «цыганский вопрос» стоит в этой стране серьезно, вызывая порой настоящую озабоченность. Тем более что цыгане Франции как de jure, так и de facto живут очень по-разному: есть кочевые группы, есть оседлые, довольно много так называемых «полукочевых», то есть тех, кто зимой живет дома, а примерно полгода проводит в разъездах по стране, а иногда и за ее пределами. Кроме того, помимо собственно французских цыган во Франции все чаще появляются иностранные таборы — приезжие из стран Восточной Европы, которых привлекает возможность кочевой жизни в относительно богатой западноевропейской стране. Все это создает массу вопросов, решать которые даже на чисто юридическом уровне трудно, а уж претворять в жизнь — еще труднее. Тем не менее кое-что уже удается осуществить не только на бумаге, но и в действительности.
В ходе разговора с господином Сметом выяснилось, что вокруг города Лилля уже создано более 30 стоянок для кочевых цыган, и это половина того, что, по оценкам мэрии, необходимо, поэтому планируется продолжить строительство. На каждой из этих стоянок могут разместиться несколько десятков машин с жилыми прицепами, в каждой из которых обитает небольшая семья. На стоянках есть электричество и водопровод (предусмотрены и санитарные центры с душевыми кабинами, стиральными машинами и туалетами), а вывоз мусора и уборка территории обеспечиваются местной администрацией. За пользование стоянкой с каждой семьи берут символическую плату в сумме 1 евро в день, электричество и воду оплачивают по счетчику отдельно. «До 2004 года никто из кочевых цыган не платил за стоянку, а теперь уже 60% пользователей охотно участвуют в расходах по содержанию стоянок!» — гордо сообщил нам Ив Смет.
Такое поэтапное решение проблемы стоянок хоть и требует вложений, но в конечном счете выгодно не только кочующим пользователям стоянок, но и всем местным жителям, так как помогает сохранить окрестности в чистоте и аккуратности.
Что касается проблемы школьного образования для цыганских детей, то она решается разными способами. Все дети, ведущие со своими семьями оседлый или полуоседлый образ жизни, могут посещать обычные школы. Ив Смет поддерживает идею интеграционного обучения. «Мы не хотим создавать гетто в школах, поэтому цыганские дети распределяются по разным классам», — говорит он.
Тем не менее остается проблема с детьми, чьи семьи постоянно перемещаются, делая посещение обычной школы невозможным. Тут на помощь приходят инициативы дополнительного образования. Французская общественная организация предложила программу «кочевых школ», найдя финансирование для оборудования специальных классов в автобусах, готовых выезжать на места стоянок и вести уроки прямо там. Государственная поддержка этого проекта состоит в том, что работающие в мобильных классах учителя остаются сотрудниками системы государственного образования, получая зарплату, как все педагоги.
Интересно наблюдать прибытие в «табор» таких школ-автобусов: приезжают сразу три «класса» — младший для дошкольников, средний — для начальной школы и «колледж», то есть средняя школа. За рулем каждой из ярких машин сидит сам учитель. Из жилых прицепов выбегают дети, спеша к своим «классам», где уже разворачиваются для них столы, вынимаются учебные пособия, готовится классная доска и многие другие полезные и приятные для детей учебные приспособления. Уроки проходят напряженно: учителя, хоть и работают по особым методикам, рассчитанным на иноязыких и часто пропускающих занятия учеников, очень требовательны. Это все-таки настоящая школа, а не развлечение. Таких автобусов во Франции уже несколько десятков, и все они поддерживаются как Министерством образования, так и общественными организациями и фондами.
Всего труднее решаются проблемы «беспаспортных» цыган-нелегалов. Въезд на специально оборудованную стоянку им заказан — занимая место на стоянке, хозяин каждого «каравана» обязан предъявить документы. Поэтому они продолжают устраивать свои временные лагеря в неположенных местах, лишенных доступа к чистой воде и другим благам цивилизации. Нарушаются не только санитарные нормы, но и правила пребывания во Франции. Диалог с властями в этих ситуациях оказывается непростым. Но и в жизни таких нелегаль-ных жителей бывают хорошие моменты: мобильные школы занимаются с любыми детьми, не делая различий между теми, у кого документы в порядке, и теми, у кого их нет вообще. Большую поддержку оказывают приезжим и представители разных церквей, многие священники постоянно бывают на местах стоянок, выступая в роли посредников между государственными службами — врачами, полицией, администрацией — и путешествующими цыганскими семьями.
Несомненно, для нахождения оптимального решения проблем таких поселений прежде всего нужно признание властью реальной ситуации, а потом и составление реального плана по постепенному созданию приемлемых для всех условий совместной жизни.
Остается только пожелать того же всем странам, государствам и правительствам, которым все еще не удалось выработать удачную программу по гуманному, законному и уважительному отношению к цыганскому населению.