Обратная связь
22 сентября 2009 года во время рейда УФМС на цыганскую стоянку были задержаны Анна Лакатош, Павел Габор и Аладар Форкош – цыгане-«мадьяры», уроженцы г. Берегово Закарпатской области Украины, не имевшие никаких личных документов. Павла Габора продержали 3 дня в отделении милиции («даже кусок хлеба мне там не давали, ел только то, что мне туда жена принесла, одеяла мне не давали даже»).
Вскоре в Колпино состоялся короткий суд, который признал задержанных виновными в нарушении режима пребывания иностранных граждан на территории РФ и подверг их наказанию в виде штрафа в размере 2000 руб., а также дополнительному наказанию в виде выдворения за пределы РФ. До выдворения цыгане-«мадьяры» были переведены в изолятор Центра содержания иностранных граждан ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области на Захарьевскую, где просидели в общей сложности год и 2 недели. Условия содержания недокументированных мигрантов в ЦСИГ не могут считаться удовлетворительными.
Павел Габор так описывает условия содержания в изоляторе:
1,5 месяца мы на железе спали, на досках, даже матраса нам не давали. Одеяло получил только через 3 месяца заключения. Все время было очень холодно, особенно зимой, так холодно, что было невозможно спать, я все время в куртке ходил. Осенью, зимой — по 3-4 часа в день только спали, летом — все время спали. Мыла не давали весь год — только то, что в передаче было. Ни разу за это время я родственников не увидел. Кормили — в 6 утра каша с водой, такая, что невозможно есть; в 13 часов — черный хлеб давали и чай без сахара, и больше ничего. Мяса, фруктов весь год я не видел. В 18 часов — давали суп: воду с макаронами, порция 300-400 грамм. Полгода я вообще на воздухе не был, потом, по весне, раз в 2 недели на 15-20 минут. Выведут, закроют в клетку, и там стоишь. Даже свиней так не держат, как нас держали. Кто там год проживает, тот там может умереть или заболеть. Я постоянно болел, простужался, зимой каждый месяц по неделе-полторы простудой болел, а позовешь врача — охрана говорит, что его нет. Если долго просишь — через 4-5 дней анальгин дадут, и все, больше лекарств не давали. Стола у нас не было, стульев не было. Даже розетки в камере нет, не дают газет, нет радио. Туалет — прямо в камере, дыра в полу, как 200 лет назад. А пол — голый, бетонный. Нам пить не давали, даже кипяток не давали — только кружку чая в день, и все. Охрана все время кричала на нас, оскорбляла. Со мной таджики сидели: чуть только они громко заговорят, их 3-4 охранника начинают бить, прямо в камере, и на 1-2 суток в изолятор сажают. На нас все время кричали: «Сиди!», «Спи!». А спать было очень трудно — свет все время горел, и днем и ночью, у меня даже глаза от него болели. В камере было очень душно, только кормушку охрана открывала («пусть дышат воздухом»), а окно вообще не открывали — подохнем мы или нет, их не волновало. Аладар и Анна были в других камерах, я на своем языке ни с кем не мог поговорить. Мы ментов постоянно боялись — они прямо в камере били, 5-6 раз за год жестоко избивали, ногами. Если один виноват — били, а мы все за одного страдали. Родственников на свидания ни разу не пустили, а позвонить не давали — всегда говорили так: «Есть деньги – разговор будет». А у меня денег не было, мне звонить не давали. Одежду, белье — я весь год не менял. Мыться нас водили раз в 2-3 недели, по 10-15 минут под душем стоять, или даже по 5 минут только. У меня живот болел постоянно — от еды болел, и от голода болел. Голова все время болела, кружилась часто. Там даже если с паспортом человек — он все равно полгода сидит. А грузин, узбеков по году держали, за 2-3 дня до конца года переводили их в Красное Село, на депортацию. Болели туберкулезом многие — со мной молодые ребята 3 месяца всего сидели, и заразились. А сам я не знаю, болею или нет — меня ни разу врач не осматривал.
Я думал, все время думал. Много думал о братьях, родных, о семье, о друзьях, думал — как они, живы-здоровы или нет, от них новостей не было, я вообще ничего о них не слышал. Думал — когда меня выпустят, все время об этом думал. Страшно было сидеть, все время страшно — там заразиться, умереть можно. Обидно было: целый год пропал, а в чем я виноват? Ни за что, просто так, год сидеть — так обидно было.
Юристом АДЦ «Мемориал» Ольгой Цейтлиной по просьбе заявителей была подготовлена и направлена жалоба в Европейский суд по правам человека по фактам бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения, непринятия мер по выдворению заявителей за пределы РФ, сопряженному с продолжающимся заключением в ЦСИГ, отсутствия права на проверку законности содержания в ЦСИГ, а также непредоставления эффективного средства защиты как в отношении бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения, так и в отношении лишения свободы – в нарушение статей 3, 5 (1) (f), 5 (4), 13 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В апреле 2011 года по фактам жалобы Европейский суд по правам человека обязал Россию выплатить Анне Лакатош, Павлу Габору и Аладару Форкошу финансовую компенсацию материального ущерба и морального вреда в размере 30 000 евро каждому.