Нарушения прав детей из Украины, вывезенных в Россию и Беларусь в результате российской военной агрессии

Антидискриминационный центр «Мемориал»-Брюссель публикует второй доклад о положении детей из Украины во время войны 2022-2023гг, итоги мониторинга ситуации в рамках кампании #crossborderchildhoodua (при поддержке Fondation de France).

Презентация доклада пройдет в Брюсселе 20 июня 2023 года.

Проблема нарушения прав детей, вывезенных в ходе военных действий из Украины в Россию и Беларусь, чрезвычайно актуальна. Возможно, никогда раньше тема именно детских прав не привлекала к себе такого значительного внимания: ведь права ребенка часто не воспринимаются как ключевая правозащитная тема, оказываются в тени других – более хорошо изученных проблем. Но в 2023 году именно к нарушениям международного права в отношении украинских детей страной-агрессором – РФ – приковано внимание международных правозащитных структур. Связано это с тем, что среди многих военных преступлений, творимых Россией в отношении украинского населения, именно вывоз детей оказался наиболее очевидным признаком нарушения норм международного права, что привело к возбуждению дела Международным уголовным судом в Гааге. Сбору данных о насильственном вывозе детей, в том числе несопровождаемых несовершеннолетних граждан Украины, а также детей из детских домов, интернатов, приютов и больниц посвящены уже многие правозащитные исследования.

Надо отметить, что во многих случаях ситуацию эту рассматривают через призму доказывания военных преступлений, нарушения правил военного времени, попытки отнять у детей их гражданство и политическую идентичность, тем самым поправ права народа Украины. Но у проблемы украинских детей в РФ и РБ есть и другой – не менее важный – аспект: нарушения собственно прав ребенка в том смысле, как они понимаются Конвенцией ООН по правам ребенка, всего комплекса прав на жизнь в семье, здоровье, эмоциональное и социальное благополучие, защиту от дискриминации, образование, отдых, досуг и многое другое. Эти права украинских детей, оказавшихся в 2022-2023 гг. в РФ и РБ, тоже постоянно нарушаются, а мониторинг ситуации крайне затруднен, подчас даже почти невозможен.

Речь при этом идет о сотнях тысяч детей – в том числе тех, кто жил или живет в так называемых ПВР (пунктах временного размещения), – часто вместе с родителями или другими родственниками, в тяжелых материальных условиях, с минимальными возможностями преодоления психологической травмы войны и отъезда из родных мест, почти без поддержки в вопросах образования, без защиты от насилия (в том числе нередкого, увы, семейного насилия), без шансов на сохранения связи с оставшимися в Украине друзьями и близкими.

При создании этого доклада по изучению положения украинских детей, вывезенных в РФ и РБ в ходе войны в 2022-2023 гг., авторы старались сочетать оба подхода: рассматривать как нарушение норм международного права в отношении украинских детей и их семей, так и нарушение базовых прав ребенка, гарантированных КПР ООН.

Данные о числе украинских беженцев, которые публиковались в официальных российских источниках, были нацелены на пропагандистский эффект и сильно разнятся. Независимые правозащитники считают, что официально озвучиваемые данные (более 5 млн. приехавших) завышены, но оценить число беженцев точно невозможно (доклад Комитета «Гражданское содействие»: «Сколько беженцев из Украины находится в Российской Федерации?», 10.03.2023). По данным УВКБ ООН, основывающимся на статистике из стран пребывания беженцев, в стране-агрессоре России и со-агрессоре Беларуси на момент 9 мая 2023 года 2 875 215 человек значились как беженцы из Украины.

В нашем докладе слово «беженцы» используется не в строго юридическом смысле (получившие статус беженца), а обозначает всех людей, вынужденно покинувших территорию Украины из-за военной агрессии России. С точки зрения статуса в России и гражданства, подтвержденные данные МВД РФ о выходцах из Украины за 2022 год следующие (цитируется по докладу Комитета «Гражданское содействие», 2023):

• Статус беженца в строгом смысле запросили 75 человек, получили – 5 (пять!) человек;
• Статус «временное убежище на срок до года» запросили 98 758 раз, присвоили его 97 591 раз, на конец 2022 года его имели 65 374 выходца из Украины, живущие в тот момент в РФ (разница объясняется тем, что просители/получатели этого статуса могли уехать или получить в РФ гражданство, вид на жительство, разрешение на временное проживание);
• Статус «вынужденный переселенец», который теоретически мог быть присвоен кому-то из приехавших после 24 февраля, получили в 2022 году всего 17 человек (сколько из них из Украины – неизвестно);
• Российское гражданство в 2022 году было присвоено 303 786 выходцам из Украины (в том числе жителям т.н. «ЛНР» и «ДНР», которые МВД РФ учитывало отдельно), однако с высокой долей вероятности бόльшая их часть – это не беженцы, приехавшие в Россию в 2022 году, а те, кто продолжал жить в Донецкой, Луганской и Херсонской областях. Впрочем, следует отметить, что в результате массированной паспортизации в период 2019-2021 гг. в российское гражданство было принято около 750 тыс. жителей оккупированных территорий Луганской и Донецкой областей (по экспертным оценкам, это около 95% от всех 793 308 человек, получивших гражданство в Ростовской области, куда организованно свозили людей);
• Граждане Украины, имеющие РВП (разрешение на временное проживание), на конец 2022 года составляли 35 806 человек; граждане Украины, имеющие вид на жительство, на конец 2022 года составляли 71 323 человека – сколько из них вынужденно прибыли после 24 февраля, неизвестно.
• Граждане Украины, не имеющие перечисленных статусов, встали на миграционный учет (что обязательно для всех иностранцев в РФ) в 2022 году 1 154 384 раза, отдельно учтенные приехавшие из т.н. «ДНР» и «ЛНР» (вероятно, документированные паспортами этих непризнанных «республик») около 84,5 тыс. раз. Для оценки въехавших в РФ после 22 февраля 2022 года эта статистика нерелевантна, так как это число регистраций, а не людей.

Данные о числе украинских детей, оказавшихся в России, в российских источниках столь же спекулятивны: в материалах российских СМИ, приуроченных к началу 2022-2023 учебного года, сообщалось, что в тот момент на территории РФ было около 550-600 тыс. детей-беженцев, но что в школы 1 сентября 2022 года пошли менее половины этого числа. Уполномоченная по правам ребенка Мария Львова-Белова сообщила, что после 24 февраля 2022 году в Россию из Украины и «ДНР»/«ЛНР» прибыло более 730 000 детей (пресс-конференция в МИД РФ, 4.04.2023).

На 30 мая 2023 года Украина идентифицирует как депортированных на территорию РФ 19 484 детей, 371 депортированных детей удалось вернуть в Украину (государственный сайт «Дiти вiйни» («Дети войны»). Там же говорится о том, что на основании открытых российских, что в Россию депортировано около 744 000 украинских детей.

В феврале 2023 года Николай Кулеба, занимающийся возвращением детей в рамках спасательных миссий фонда Save Ukraine, заявил Радио Свобода о более 1,5 млн. украинских детей, оказавшихся с 2014 года на территории России и оккупированных Россией территориях (видеорепортаж на Радио Свобода, 7.02.2023, «Они – нация, а мы – никто»: рассказы депортированных детей»).

Беларусь для украинских беженцев оказалась скорее транзитной страной. Хотя через нее в разных направлениях двигался большой поток людей, предположительное число тех, кто остался в Беларуси на конец 2022 года, – около 9 000 человек (данные опроса МОМ с помощью инструмента Displacement Tracking Matrix, период с 4 июня по 5 августа 2022 г. и период с 1 сентября по 30 ноября 2022 г.). О навязывании беженцам гражданства Беларуси нет данных.

О детях из Украины, оказавшихся после 24 февраля 2022 года на территории Беларуси, значительно меньше информации, чем об оказавшихся в России. Из аналитических публикаций можно отметить предварительный доклад оппозиционной группы в изгнании «народное антикризисное управление», мониторинговый доклад Международного центра гражданских инициатив «Наш дом».

Украинские дети, оказавшиеся на территории России и Беларуси после 24 февраля 2023 года, в основном, принадлежат к следующим группам:

1) Дети, имеющие родителей, но оказавшиеся без сопровождения / дети из институций

• дети, бывшие на момент захвата в лагерях отдыха или санаториях, как имеющие родителей, так и воспитанники детских учреждений, которые оказались по разные стороны фронта со своими родителями / опекунами:
  – дети с уже оккупированных территорий, которые с согласия родителей/опекунов поехали «на отдых» в Крым, южные регионы России или Беларусь, а затем места их жительства были деоккупированы.
  – дети с неоккупированных территорий, родители которых никакого согласия на вывоз детей в Россию не давали, но местности, где были расположены учреждения отдыха, в 2022 году перешли под контроль российских оккупационных войск.

• дети, разлученные с родителями во время боёв или во время вынужденной эвакуации на территорию России (например, на российских пунктах фильтрации);
• дети, потерявшие во время войны родственников и находившиеся на территориях боевых действий без сопровождения.

Дети из этой группы были организованно перемещены на территорию РФ, причем детей из детских учреждений с территорий так называемых «ДНР» и «ЛНР» начали организованно вывозить в Россию еще до вторжения, с середины февраля 2022 года.

Дети сначала содержались в больницах, лагерях, санаториях и других временных приютах, перевозились в глубь российской территории, помещались там в детские учреждения. Некоторые из не имевших родительской опеки детей были переданы под опеку в российские приемные семьи. Под предлогом преодоления формальных препятствий для семейного устройства и получения социальной и медицинской помощи им было присвоено российское гражданство. О передаче детей без сопровождения в приемные семьи в Беларуси нет данных.

Возвращение детей к родителям по другую сторону фронта оказалось затрудненным или пока не произошло: российская сторона отдает детей, как правило, только лично их законным представителям, а долгий путь из прифронтовых районов Украины через границы не всем родителям/опекунам удается преодолеть в том числе по финансовым причинам. Возвращение же детей из детских учреждений еще более проблематично.

В Беларусь «на отдых» дети попадают с оккупированных территорий через Россию (из Ростовской области), и данных о проблемах с их возвращением на прежнее место жительство нет. Однако с деоккупацией и возвращением территорий под контроль Украины ситуация меняется, и риск быть надолго разлученными с родителями остается. Известно, что около 1000 детей из Донецкой области находились в лагере «Дубрава» в Солигорском районе Минской области в сентябре-октябре 2022 года, около 300 – в апреле 2023 года, в апреле-мае планировалось привезти еще около 1000 детей. Часть детей определенно приехали с согласия родителей, однако в СМИ утверждалось, что среди приехавших есть дети без родительской опеки. Например, сообщалось, что «Дети-инвалиды из Донбасса и Запорожья прибыли на оздоровление в Беларусь. В зоне боевых действий некоторые из ребят лишились родителей» (Sputnik Беларусь, 25/04/2023).

2) Дети, выехавшие в Россию или Беларусь вместе с родителями / опекунами.

Если семьи эвакуировались самостоятельно, то они так же самостоятельно искали пути устройства. Если это была организованная эвакуация «в экстренном массовом порядке», то в России, как правило, сначала такие семьи проводят некоторое – иногда продолжительное, больше года – время в ПВР (пунктах временного размещения). В дальнейшем семьи этих детей легализуются в России (получают убежище / в упрощенном порядке российское гражданство, РВП или вид на жительство, находят работу и жилье), или возвращаются на прежнее место жительства на временно оккупированные территории Украины, или выезжают в страны Европы и получают там статус временной защиты как граждане Украины. В ПВР надолго остаются наиболее уязвимые люди, без родственных и иных связей в других странах. В то же время попасть в ПВР тем, кто эвакуировался самостоятельно, практически невозможно.

Организованный прием беженцев в Беларуси (из Черниговской области Украины в Гомельскую область) осуществлялся начиная с февраля 2022 года в трех санаториях в Гомельской области при финансовой поддержке гуманитарных организаций (ЮНИСЕФ, МОМ), которые еще присутствуют в стране. Беженцам предоставлялось бесплатное проживание и питание в течение трех месяцев с момента прибытия. За три месяца было необходимо зарегистрироваться в миграционной службе, чтобы получить дополнительную защиту и вид на жительство. Некоторые семьи, по словам опрошенных волонтеров, не хотели получать такой статус из опасения, что после запроса помощи в Беларуси они не смогут вернуться в Украину. При этом беженцы, не получившие никакого официального статуса, не могли пользоваться мерами государственной социальной поддержки. Досуг для семей с детьми, доставку и бесплатное распределение продуктов осуществляли самоорганизованные волонтерские группы. После закрытия программы размещения в санаториях адресную помощь с жильем уязвимым украинским семьям оказывает МОМ (временно проживание в хостеле). Пособий, выплат, системы компенсаций на проживание для украинских беженцев в Беларуси не предусмотрено.

Нарушения Россией международного гуманитарного права в отношении украинских детей – IV Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны– документируются многими экспертными группами (например, коалицией T4P (Tribunal for Putin Initiative), основанной украинскими правозащитными организациями – Харьковской правозащитной группой, Украинским Хельсинкским правозащитным союзом, Центром гражданских свобод). Уже выпущены несколько важных докладов как украинских правозащитных организаций (например, доклад коалиции «Ukraine. 5 am» «Депортацiя громадян України з території ведення активних бойових дій чи з тимчасово окупованої території України на територію Російської Федерації та Республіки Білорусь», январь 2023 года; доклад Харьковского института социальных исследований и благотворительного фонда «Голоси дiтей» «Діти в Україні: майже рік війни» (Дети в Украине: почти год войны»)), так и международных. В частности, 15 марта 2023 года был опубликован доклад Независимой международной комиссии, созданной в соответствии с Резолюцией 49/1 Совета ООН по правам человека (4 марта 2022 года) по расследованию нарушений прав человека и международного гуманитарного права в контексте агрессии РФ против Украины. Многие эксперты говорят о нарушении Конвенции ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (1948); действия российских военных в Украине были квалифицированы как геноцид парламентами ряда стран, преступления геноцида призвала расследовать Парламентская ассамблея Совета Европы (резолюция 2495 (2023), 27 апреля 2023 года).

Военные преступления России в отношении детей настольно явны, что Международный уголовный суд предъявил именно их президенту РФ и уполномоченной по правам ребенка, выписав ордер на их арест.

Официальная позиция России по вопросам перемещения детей на территорию России в наиболее полном виде изложена в бюллетене «Деятельность уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Марии Львовой-Беловой по защите детей во время специальной военной операции» №1/2023 (4 апреля 2023 года), публичных выступлениях и интервью Львовой-Беловой. Именно структуре уполномоченного по правам детей делегированы вопросы, касающиеся перемещенных в Россию украинских детей.

Международный уголовный суд, выдавая ордер на арест президента РФ Владимира Путина и уполномоченной по правам детей Марии Львовой-Беловой, апеллировал к нарушениям Россией Женевских конвенций и военным преступлениям отношении украинских детей, перечисленных в Римском статуте: ст.8(2)(а)(vii) – «незаконная депортация или перемещение или незаконное лишение свободы» и ст.8(2)(b)(viii) – «перемещение, прямо или косвенно, оккупирующей державой части её собственного гражданского населения на оккупируемую ею территорию, или депортация или перемещение населения оккупируемой территории или отдельных частей его в пределах или за пределы этой территории».

Статья 49 IV Женевской конвенции гласит: «Индивидуальные или массовые насильственные перемещения, а также депортации защищаемых лиц с оккупированной территории на территорию Оккупирующей державы или на территорию любой другой страны, оккупированной или нет, запрещены, независимо от их мотивов». Исключения составляет эвакуация с целью обеспечения безопасности, осуществляемая сугубо временно, в пределах оккупированной территории, с обеспечением максимально возможных условий и безопасности. Статья предписывает обязательное немедленное информирование о любых перемещения и эвакуациях т.н. «державы-покровительницы» (Protecting Power) – третьей страны, которая выполняет роль дипломатического посредника между конфликтующими странами. В случае России и Украины такой страны не существует (о соответствующем мандате Украина договорилась с Швейцарией в августе 2022 года, однако Россия его не признала). Конвенция (ст. 11) предполагает, что роль посредника может играть международная гуманитарная организация (например, Красный Крест).

Конвенция ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (1948) относит к геноциду «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую», в том числе «насильственную передачу детей из одной человеческой группы в другую» (ст.II). Апеллируя к нарушению Россией этой конвенции в отношении украинских детей, эксперты имеют в виду как недобровольное перемещение детей, так и лишение их связей с Украиной, украинской идентичностью, культурой, языком.

Конвенция ООН по правам ребенка устанавливает право не быть разлученным с родителями (ст.9); право на воссоединение семьи (ст.10); обязывает государство бороться с незаконным перемещением и невозвращением детей из-за границы (ст.11).

Таким образом, к нарушениям, связанным с незаконным перемещением (ст.49 IV Женевской конвенции), относятся:

• недобровольное перемещение детей, не оправданное соображениями безопасности или медицинскими показаниями;
• перемещение не «в пределах оккупированной территории», а в российские регионы, иногда очень удаленные;
• отсутствие должного информирования о перемещенных детях;
• вывоз детей на долгий срок, отсутствие организованного возвращения детей к законным представителям.

Официальная позиция России по поводу перемещения детей содержит следующие аргументы: эвакуация осуществлялась с целью спасения детей их опасных районов боевых действий; родители отправляли детей «на отдых» добровольно; детей, имеющих родственников, не удерживали, семьям незамедлительно помогали воссоединиться; детей, лишенных родительской опеки, помещали в приемные семьи исходя из наилучших интересов ребенка, преимущественная форма семейного устройства детей без сопровождения в России – предварительная (временная) опека, то есть помещение в опекунскую семью на срок до 6 (в исключительных случаях до 8) месяцев.

Аргумент российской стороны о правомерности эвакуации детей из зоны боевых действий с целью их спасения мог бы иметь право на существование только в том случае, если бы эта эвакуация отвечала требованиям, установленным гуманитарным правом (временность, обеспечение безопасного и незамедлительного возвращение на места прежнего жительства, информирование). Как говорится в докладе Независимой международной комиссии ООН, «ни в одной из ситуаций, рассмотренных Комиссией, … перемещения не были оправданы соображениями безопасности или медицинскими показаниями. Как представляется, нет никаких признаков того, что перемещение детей на подконтрольную украинскому правительству территорию было невозможным». В ходе документирования военных преступлений России отмечаются многочисленные случаи препятствования эвакуации гражданского населения на территорию, подконтрольную Украине, блокирование гуманитарных коридоров, обстрелы транспорта, на котором жители зон боевых действий пытались уехать в сторону Украины. В этих обстоятельствах эвакуация в сторону России была единственной возможностью спастись.

Особый цинизм аргументации о вывозе детей с целью их спасения состоит в том, что опасность для детей создала сама Россия, причем целенаправленно и запланированно. Это доказывается тем, что организованный вывоз детей из детских учреждений с территорий т.н. «ДНР» и «ЛНР» в Россию начался еще до полномасштабного вторжения российских войск, – в середине февраля 2022 года. Тогда же российские регионы уже приняли меры по подготовке приема беженцев (постановления исполнительных органов российских регионов об организации пунктов временного размещения беженцев были приняты до вторжения, ср. такое постановление правительства Ленинградской области, датированное 22 февраля 2022 года).

Украинские правозащитники указывают, что украинские власти не успели должным образом организовать эвакуацию учреждений (не только детских) из-за внезапности нападения и блокирования безопасных путей выезда с оккупированных территорий:

«Я, например, знаю о том, что руководители этих заведений действовали на свой страх и риск. Потому что в начале, когда поняли, что территорию оккупируют, начали раздавать детей родителям, у кого они были. И когда россияне пришли, то эти заведения были пусты или полупусты. Так происходило не только на Херсонщине, но и в Донецкой области, на Луганщине. Очевидно, что ответственность государства есть, что такие заведения не имели шанса для эвакуации и не имели планов действий, на случай оккупации. Очень важно, чтобы органы власти на уровне областей вовремя принимали решение об эвакуации закрытых заведений и эвакуации в целом».
Олена Луньова, директорка по адвокации Центра прав человека ZMINA, 13.03.2023.

Что касается добровольной отправки детей с уже оккупированных территорий в лагеря отдыха, то многие родители действительно согласились отправить детей бесплатно на оздоровление, стремясь хотя бы на время обеспечить детям безопасность и лучшие условия. Однако добровольность и осознанность согласия родителей во многих случаях могут быть поставлены под сомнение, поскольку сами условия войны и скрытая угроза со стороны оккупационных сил представляют собой условия принуждения. Как показано в докладе Йельской школы общественного здравоохранения (Каве Хошнуд, Натаниэль А. Реймонд, Кейтлин Н. Ховарт и др. «Систематическая программа России по перевоспитанию и усыновлению детей из Украины», 14 февраля 2023 г., Лаборатория гуманитарных исследований Йельской школы общественного здравоохранения, Нью-Хейвен), существуют многочисленные свидетельства принудительного характера такого согласия: в некоторых случаях родители оформляли доверенность в отношении неназванного агента; в некоторых случаях есть основания полагать, что родители отказывались отправлять детей в лагерь, но их позиция была проигнорирована; конкретные пункты данного родителями согласия (такие как срок пребывания и процедуры возвращения детей в семьи) были нарушены.

Согласно докладу Йельской школы общественного здравоохранения, организованный вывоз детей из интернатов и других детских учреждений с территорий т.н. «ДНР» и «ЛНР» начался по меньшей мере с середины февраля 2022 года; с оккупацией других регионов Украины в лагеря отдыха и другие учреждения были вывезены дети из Донецкой, Луганской, Херсонской, Николаевской, Запорожской, Харьковской областей (исследователи проследили судьбу около 6 000 детей). Исследование выявило по крайней мере 43 учреждения, куда дети были перемещены как на короткое время, так и на долгий срок. Они расположены по всей территории России – от близких Крыма, Ростовской области, Краснодарского края до Урала, Сибири и Дальнего Востока. Подтверждения этому можно найти в российских открытых источниках:

19 февраля 2022 года в спортивно-оздоровительный лагерь «Ромашка» под Таганрогом (Ростовская область) специальная автоколонна привезла около 500 детей из детских домов и дома-интерната из «Донбасса» (сообщение «Российской газеты», 19.02.2023). Из других сообщений следует, что эти дети прибыли из интернатов Донецка и Углегорска, часть из них оказались в Московской области, 27 были переданы там под опеку (расследование «Верстки», со ссылкой на уполномоченного по правам ребенка Московской области, 29.06.2022).

20 февраля 2022 года в Ростов-на-Дону привезли 74 сироты из луганского Дома ребёнка (официальное сообщение правительства Ростовской области, 20 февраля 2022 года). В этот момент, еще до вторжения российской армии, в ПВР Ростовской области уже находились 6,5 тыс. беженцев, в т.ч. 2,7 тыс. детей.

4 октября 2022 года на «Новости Липецка» сообщили о привезенных 38 детях 8-17 лет из «ДНР», потерявших родителей и ставших сиротами, с приглашением желающих взять под опеку этих детей (заголовок новости – «В Липецкой области можно усыновить детей-сирот из Донецкой народной республики»). Дети были размещены в разных организациях Липецкой области.

В начале октября 2022 года около 60 детей 5-16 лет, в том числе с ограниченными возможностями здоровья, из детских домов «ДНР» прибыли в Нарышкинскую школу-интернат в Орловской области.

Из сообщений российских СМИ следует, что дети из донецкого интерната №1 были распределены по 5 российским регионам, из которых точно установлены Кировская область (Поволжье), где 39 детей разместили по 4 интернатам Кировской области и собирались устраивать в приемные семьи (сообщение местных СМИ, 1.10.2022), и Башкортостан, куда попали 32 ребенка 7-11 лет и были распределены по трем центрам содействия семейному воспитанию в Учалах, Кумертау и Кугарчинском районе Башкортостана (сообщение СМИ, 25.10.2022).

Бюллетень М.Львовой-Беловой (апрель 2023 года) сообщает: перемещение около 2000 детей из интернатных учреждений «ДНР» и «ЛНР» на территорию России в феврале 2022 года осуществлялось по обращению глав непризнанных республик к властям РФ «с просьбой принять гражданских лиц на своей территории»; дети из «ДНР» впоследствии были устроены в российские приемные семьи или детские учреждения в регионах России; дети из «ЛНР» вернулись в свои учреждения в полном составе, а впоследствии часть из них были устроены под опеку в российские приемные семьи. «Всего под опекой в российских приемных семьях оказались 380 детей-сирот из «ДНР» и «ЛНР».

Пресс-службой аппарата Львовой-Беловой устройство детей из интернатов в российские приемные семьи в регионах России, а не в «ДНР»/ «ЛНР» объяснялось тем, что найти им семью на территории «республик» объективно не удавалось: «Это большие семейные группы, где количество братьев и сестер в одной семье насчитывает от 3 до 9 человек, это дети с инвалидностью, это та трудноустраиваемая категория, которую на территориях республик устроить в семью не получалось долгое время. Дети находились в учреждениях по 5-9 лет, и, конечно, мечтали обрести родителей» (интервью «Милосердие.ру»: «Как детей из новых регионов устраивают в российские семьи и как возвращают родственникам, рассказали в пресс-службе уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка», 21.11.2022).

Этот аргумент опровергают слова министра семьи, труда и социальной защиты населения Республики Башкортостан Ленары Ивановой (сообщение СМИ, 25.10.2022) о том, что у 10 детей из группы, прибывшей в Башкортостан (всего приехали 32 ребенка 7-11 лет), братья или сестры попали в другие регионы России. Очевидно, что стремление не разлучать братьев и сестер не было причиной перемещения детей в Россию.

Ст.49 IV Женевской конвенции обязывает страну-оккупанта информировать Protecting Power – страну-посредника или играющую эту роль гуманитарную организацию – о перемещениях и эвакуации населения оккупируемой страны.

Напрямую информировать Украину о вывезенных детях Россия отказывается, мотивируя это тем, что с украинской стороны в аппарат уполномоченного по правам детей не поступало никаких обращений. Об этом заявила 4 апреля 2023 года Мария Львова-Белова на пресс-конференции в МИД РФ, когда она обратилась скорее к украинским родителям, которые ищут своих детей:

«Что касается списка детей — мне всегда интересно, о каких списках идет речь? Начнем с того, что официально никто не обращался. Заявления в СМИ, публикации в соцсетях не являются официальным каналом. Ни одного официального обращения не было. Согласитесь, что немножко странно. … Дайте нам списки родителей, которые ищут своих детей, и мы их найдем. … Эти дети в основном из детских домов. Они знают, кто их на протяжении 8 лет обстреливал. Какие списки?! Куда я что буду подавать? Агрессорам? Насильникам? Вот когда я эти списки передам и когда я буду этих детей передавать Украине, вот тогда меня можно судить».

Под «публикациями в соцсетях», очевидно, имеется в виду публичное обращение вице-премьера Украины Ирины Верещук в ее телеграм-канале, адресованное уполномоченной по правам человека Татьяне Москальковой и уполномоченной по правам детей Марии Львовой-Беловой (18 марта 2023 года), с предложением передать украинской стороне списки детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, которые находятся на временно оккупированных территориях Украины и территории России.

В бюллетене Львовой-Беловой утверждается, что аппарат уполномоченного оперативно помогает всем обратившимся законным представителям детей в индивидуальном порядке, а также контактирует с Международным Красным Крестом. Тот факт, что перемещение детей на территорию РФ осуществлялся организованно, а возврат детей – в индивидуальном порядке, существенно затрудняет воссоединение детей с законными представителями, а возвращение детей, вывезенных в составе учреждений, затруднено еще более.

Аппарат Львовой-Беловой утверждает, что для возвращения детей, которые оказались в лагерях отдыха по другую сторону фронта от родителей, не было препятствий: детей незамедлительно возвращали как лично родителям, так и через доверенных лиц (например, волонтеров), – в индивидуальном порядке, хотя при наличии доброй воли власти РФ вполне могли создать гуманитарные коридоры на подконтрольные Украине территории или организованный выезд через страны ЕС.

Однако существует множество свидетельств родителей о том, что им предлагалось только лично забирать детей, поэтому возвращение детей растянулось на неопределенный срок. Украинские правозащитники подтверждают, что практика возвращения детей по доверенности появилась далеко не сразу – первый такой известный случай произошел уже в 2023 году (Дарья Касьянова, программный директор благотворительного фонда «СОС Дитячі містечка Україна», материал BBC 27 апреля 2023 года). Для достижения детских лагерей в Краснодарском крае родители должны были через несколько стран Европы (страны Балтии, Беларусь) попасть в Россию и затем пересечь ее с севера на юг. Не у всех были заграничные паспорта, достаточные материальные средства. О помощи в возвращении детей, в том числе материальной, которую оказывают благотворительные фонды Save Ukraine и «СОС Дитячі містечка Україна», многие родители не знали.

Согласно докладу Йельской школы общественного здравоохранения, примерно в 10% лагерей, куда российские власти организованно свозили детей с оккупированных территорий Украины, их возвращение родителям предположительно было приостановлено. Известно по крайней мере о 4 лагерях, где планируемые сроки пребывания детей были значительно превышены: «Артек», «Лучистый» и «Орленок» (Крым), «Медвежонок» (Краснодарский край).

Возвращение домой в Балаклею Харьковской области 14-летнего подростка, отправленного в конце августа 2022 года в лагерь отдыха «Медвежонок» (Краснодарский край, под Геленджиком), произошло только в конце марта 2023 года. Сначала его мать пыталась забрать мальчика самостоятельно, но смогла это сделать не сразу из-за материальных трудностей. При попытке пересечь границу России в Эстонии выяснилось, что ей запрещен въезд в Россию из-за незначительного нарушения в прошлом миграционных правил. После обращения в аппарат Львовой-Беловой матери было разрешено вернуть ребенка не лично, а по доверенности. В Украину этого подростка привезла родственница другого ребенка в том же положении. Возвращение стало возможным при финансовой поддержке благотворительного фонда «СОС Дитячі містечка Україна».
См. Материал BBC, 27.04.2023.

Широкую известность получила история одинокого отца из Мариуполя Евгения Межевого, которого разлучили с его тремя детьми во время фильтрации в ходе эвакуации на подконтрольную России территорию, – единственно возможный в тех обстоятельствах способ выбраться из-под обстрелов.

Бюллетень аппарата Львовой-Беловой сообщает, что большинство детей, поехавших «на отдых», вернулось к законным представителям: из 2360 детей, находившихся на отдыхе в октябре 2022 года, на момент 3 апреля 2023 года в Краснодарском крае оставалось 2 детей, в Крыму – 38. 14 апреля 2023 года Мария Львова-Белова в своем телеграм-канале сообщила, что «с октября более 2,5 тысяч детей вернулись в родные семьи из лагерей отдыха, несмотря на возникшие сложности»: из лагерей в Краснодарском крае все дети были возвращены, в Крыму оставались 8 детей.

Удержание на оккупированной территории или в регионах России и трудности с возвращением касаются не только детей, застрявших в лагерях отдыха. Есть случаи организованного вывоза детей с инвалидностью, находившихся в специальных учреждениях, в учреждения на подконтрольные России территории. Это, в частности, интернат в Олешках (Херсонская область), где при российской администрации имел место плохой уход за детьми.

В марте 2023 года с матерью воссоединился 16-летний подросток с аутизмом, которого вывезли в составе дома-интерната в Олешках (Херсонская область). Мальчик находился постоянно, родители его навещали и регулярно забирали на короткое время. Доступ к интернату для родителей оказался закрыт после подрыва Антоновского моста, родители остались в Херсоне, а территория, где расположен интернат, перешла под контроль российских военных. Российская администрация назначила нового директора интерната. В ноябре 2022 года детей из интерната вывезли, подросток попал в психиатрическую больницу в Симферополе, о чем родители узнали из телеграм-каналов. Связи с ребенком не было, так как мальчик не говорит, а другие дети в силу ментальных особенностей не могли сообщить по мобильной связи, где они находятся. Мать мальчика при поддержке фонда Save Ukraine оформила загранпаспорт и поехала в Крым в составе группы матерей детей в таком же положении. Маршрут пролегал через Польшу, Беларусь, перелет Минск – Москва, оттуда в Ростов, Анапу и далее в Крым, где в Белогорском интернате для детей с инвалидностью недалеко от Симферополя содержался мальчик в числе 7 детей из интерната в Олешках. Матери выдали справку, что в Белогорский интернат мальчик поступил с сильной потерей веса и с пролежнями, что может означать, что при новом директоре интерната в Олешках его привязывали к кровати, так как обычно мальчик очень подвижный, не сидит и не лежит. По словам матери, около 100 детей из интерната в Олешках были распределены между интернатами в Белогорске (36 человек) и Скадовске (остальные), и опасения вызывали дети, у которых не было родственников. С момента вывоза ребенка до возвращения к матери прошло 8 месяцев.
См. Медуза, 31.03.2023.

Трудности с воссоединением с семьей испытывали дети, оказавшиеся на момент вторжения в санаториях. Известна история 6 детей из детского дома семейного типа, которые воссоединились с приемными родителями только в июне 2022 года.

В мариупольском санатории им. Крупской в марте 2022 года под обстрелами оставалась группа из 19 детей, опекаемая немногочисленным персоналом санатория. Шесть из них – из детского дома семейного типа, находились в санатории с января и в начале марта должны были уехать домой в Угледар Донецкой области. 18 марта волонтер попытался вывезти группу из оставшихся 17 детей на «скорой помощи» в Запорожье через открытый гуманитарный коридор, но конкретно этот автомобиль не был пропущен военными «ДНР». Детей отправили в Донецк и разместили в туберкулезном диспансере. Приемные родители с тремя другими детьми эвакуировались сначала в безопасные районы Украины, а затем уехали в ЕС. Социальные службы «ДНР» сначала были готовы отдать детей только лично приемным родителям, однако удалось передать детей по доверенности. Семья воссоединилась во Франции 24 июня 2022 года.
См. материал BBC, 18.07.2022.

В ряде случаев дети, находившиеся под опекой руководителей учебных заведений или детских приютов, были возвращены на территорию Украины или им удалось выехать в безопасную страну.

Группа из 15 детей из приюта в Николаевской области была сначала принудительно вывезена в Херсонскую область, затем в Россию. Руководительнице приюта удалось выехать вместе с детьми в Грузию.
Видеорепортаж ABC News, 3.02.2023.

В июне 2022 года из оккупированного Донецка двух подростков-сирот вернул на территорию Украины директор Мариупольского строительного колледжа – их официальный опекун. Во время обстрелов Мариуполя подростки находились в подвале общежития колледжа вместе с другими студентами и директором. Несколько подростков решили выбираться самостоятельно в сторону Запорожья, но российские военные их не пропустили на подконтрольную Украине территорию, а отправили в Донецк. Сначала вся группа содержалась в детской больнице, а затем часть из них была отправлена в детский лагерь в Подмосковье. Однако эти двое подростков связались с директором и попросили забрать их. Директор лично прибыл в Донецк и вывез детей. Они продолжают учебу в колледже, возобновившем работу в Хмельницком.
Сообщение 5.ua, 20.04.2023.

Однако некоторые дети, находившиеся под опекой директора Мариупольского строительного колледжа, были увезены в Россию и устроены в приемные семьи. Один из них попытался вернуться в Украину, выйдя на связь с адвокатом, но был задержан на границе Беларуси («Новая газета Европа», 4.04.2023). Мария Львова-Белова утверждает, что мальчик стал жертвой провокации «украинских агентов» и уезжать не собирался (пресс-конференция в МИД РФ, 4.04.2023).

Несмотря на то, что большинство детей из лагерей отдыха и других учреждений смогли воссоединиться с родителями, сам факт их длительного пребывания в России может считаться военным преступлением. Независимая международной комиссия ООН по расследованию событий в Украине документировала такие факты, как: требование от родителей личного приезда за детьми, которое не все могли быстро выполнить из-за сложной логистики, риска безопасности и материальных трудностей; перекладывание ответственности за розыск родителей и контактирование с ними в огромной степени на детей (что в случае детей младшего возраста делало поиск родителей особенно затрудненным); фрустрация детей из-за того, что им сообщали о возможном помещении в специальные учреждения или приемные семьи, которое они понимали как постоянное усыновление чужими людьми; случаи ненадлежащего ухода за детьми-инвалидами. Всё это позволило Комиссии заключить, что «Российские власти нарушили свое обязательство по международному гуманитарному праву всячески содействовать воссоединению семей, разлученных в результате вооруженного конфликта. Такое поведение может также приравниваться к военному преступлению в виде неоправданной задержки в репатриации гражданских лиц» (пп.98-102 доклада Комиссии).

Одно из положений ст.50 «Дети» IV Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны говорит о том, что оккупирующая держава ни в коем случае не должна изменять их гражданского состояния (personal status). В контексте положения украинских детей важны следующие аспекты: устройство детей в российские семьи (усыновление vs временная опека); присвоение детям российского гражданства; вопрос о сохранении идентичности детей.

Выдавая ордер на арест Владимира Путина и детского омбудсмена РФ Марии Львовой-Беловой, Генеральный прокурор гаагского суда Карим Хан в своем заявлении (17.03.2023) указал: «Инциденты, выявленные моим Управлением, включают депортацию по меньшей мере сотен детей, взятых из приютов и детских домов. Мы утверждаем, что многие из этих детей впоследствии были переданы на усыновление в Российскую Федерацию. Закон в Российской Федерации был изменен президентскими указами, изданными президентом Путиным, чтобы ускорить получение [детьми] российского гражданства, облегчив их усыновление российскими семьями».

В заявлении генпрокурора МУС говорится об «усыновлении» (adoption) украинских детей в России. До недавнего времени в этой связи термин «усыновление» использовался российскими официальными лицами в официальной прессе (например, «Российской газете»), причем теми, кто по долгу службы должен различать термины и определения семейного устройства детей, и широко тиражировался в СМИ. Возможность усыновления определенно допускалась и даже рекламировалась российскими властями в первые месяцы войны, хотя, по конфиденциальным сообщениям работников органов опеки, существовало негласное распоряжение Львовой-Беловой о том, что ни один ребенок не может быть усыновлен, пока его статус сироты и отсутствия родственников не определен на 100%.

Путин: Вы сами ребенка усыновили из Мариуполя?
Львова-Белова: Да. Благодаря вам.
(Рабочая встреча президента РФ и уполномоченной по правам ребенка, 9.03.2022).

«Пока же первые в очереди на усыновление – 31 ребенок-сирота. Все они военными и волонтерами найдены в подвалах Мариуполя и Донецка, и сейчас лечатся или отдыхают».
(120 российских семей подали заявки на усыновление сирот Донбасса и Украины, интервью Марии Львовой-Беловой, «Российской газете» ко Дню защиты детей, 1.06.2022. В интервью несколько раз говорится именно об усыновлении сирот).

Предшественница Львовой Беловой на посту омбудсмена по правам детей, депутат Госдумы от партии «Единая Россия» Анна Кузнецова: «Чтобы иметь возможность нашим родителям приемным передать ребятишек [из «ДНР»/«ЛНР»], мы должны заключить договор международный, Госдума должна его ратифицировать, РФ должна подобрать им семьи. Будет осуществлена передача под усыновление».
(Интервью цитируется по видео, расследование «Верстки», 29.06.2022).

«Российские семьи усыновили 350 детей-сирот из Донбасса, заявила уполномоченная по правам ребенка в РФ Мария Львова-Белова. Еще 1000 детей ожидают усыновления. «Все это [теперь] будет работать в рамках российского законодательства. Все желающие приемные родители в установленном порядке смогут взять детей к себе в семью. Единственное, в чем мы можем поспособствовать, – это организация встречи или, например, [можем] привезти детей, потому что там неспокойная ситуация, и не каждая семья сможет доехать [познакомиться с ребенком]», – сообщила омбудсмен. По ее словам, из подвалов Мариуполя был вывезен 31 ребенок: «Речь о детях, которые находились в приемных семьях, чьи родители по каким-то причинам уехали сами, а детей оставили в Мариуполе». Мария Львова-Белова была назначена на должность уполномоченного по правам ребенка в России указом президента Владимира Путина в 2021 г. У нее пять своих и пять усыновленных детей. Еще 13 детей находятся под ее опекой».
«Ведомости», 26.10.2022.

После выпуска ордера МУС Мария Львова-Белова стала подчеркивать, что усыновление к украинским детям не применялось никогда, а формой семейного устройства детей стала опека/попечительство, причем преимущественно – предварительная (то есть временная). В бюллетене аппарата уполномоченного отдельно разъясняется, что термин «adoption» неверен, а «опека» лучше передается словами «guardianship» или, с большой долей условности, «foster care». Во время пресс-конференции в МИД РФ 4 апреля 2023 года Львова-Белова демонстрировала журналистам документы именно о попечительстве над ее приемным сыном Филиппом – мальчиком из Мариуполя.

Вместе с тем, Львова-Белова неоднократно говорила и писала, что предварительная (временная) опека /попечительство (по закону – до 6 месяцев, в исключительных случаях до 8 месяцев) должна стать постоянной в интересах детей:

«Все эти дети устроены временно – на шесть месяцев. А это значит, что за полгода нам с вами необходимо разработать механизм или найти подходящее решение для того, чтобы они остались в семье на постоянной основе. Сегодня наша общая задача – выступить в интересах детей и максимально улучшить их положение»
(Состоялись первые заседания Штабов по синхронизации законодательства России, ЛНР и ДНР в вопросах семейного устройства детей-сирот, официальный сайт Уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка, 27.04.2022).

«Одна девочка лет шести всё время пряталась за приёмную маму и боялась отпустить её от себя хоть на минуту. Призналась: очень переживает, что мама может куда-то деться. Но теперь, когда дети стали российскими гражданами, временная опека сможет стать постоянной. Пусть у них всё будет хорошо, а мы всегда будем рядом, поможем и поддержим»
(Львова-Белова в телеграм канале по случаю получения российского гражданства первыми детьми из «ДНР» в Подмосковье, 5.07.2022).

С точки зрения детей, особенно младшего возраста, различия временной и постоянной опеки, опеки или усыновления несущественны. Точно так же не разбирались в них, вероятно, и те, кто сообщал детям о том, что в случае неприезда за ними родителей они будут переданы в детский дом или усыновлены. Свидетельства детей, перед которыми встал риск передачи в приемную семью или детский дом, говорят о том, что они воспринимали эти сообщения как угрозу больше никогда не увидеться с родными.

Мониторинг в странах Евросоюза показывает, что назначаемые временные опекуны под подпись информируются о том, что опекаемые дети с окончанием военных действий должны вернуться в страну происхождения. Нет информации о том, что подобные обязательства подписывают российские временные опекуны. Разумеется, между приемными родителями и детьми формируется какая-то эмоциональная связь, при этом рекомендуется не способствовать слишком большому сближению с детьми с тех случаях, когда дети находятся под временной опекой, тем более приемные родители в случае временной опеки должны особенно ответственно относиться к сохранению идентичности детей. Некоторые приемные родители публично заявляли о том, что они не будут препятствовать свободному выбору идентичности детей и возвращению в Украину, однако понимали, что с присвоенным российским гражданством детей сделать это затруднительно:

«Я говорю: “В., если ты надумаешь вернуться, никто этому препятствовать не будет”. Конечно, сейчас вот сложности с тем, что гражданство другое. Но это вопрос, наверно, решаемый. Ребенок в семью попал, он живет в семье, вырастет и решит сам, где ему жить дальше, что считать своей родиной».
Слова приемной матери, взявшей под опеку 13-летнего мальчика из детского дома на территории т.н. «ДНР», материал BBC, 20.09.2022.

В противоположность этому, Мария Львова-Белова, публично рассказывая о своем опыте попечительства над подростком из Мариуполя, всячески подчеркивает постоянство и неразрывность эмоциональной связи с ним: «я почувствовала, что это мой ребенок» (о знакомстве с Филиппом); «называет меня мамой» и т.п. Из публикаций СМИ могло сложиться впечатление, что Филипп – круглый сирота, поэтому многие с удивлением узнали, что у него есть законные представители в Украине, с которыми, как выяснили Схемы, у мальчика как будто были хорошие отношения.

На вопрос журналиста о возвращении перемещенных детей по окончании боевых действий на те территории, с которых они были эвакуированы, Мария Львова-Белова ответила так: решение о возвращении будут законные представители, а за детей из институций – о возвращении в институции же – «главы наших новых республик». Относительно тех, детей, которым не нравится жить в РФ, он ответила, что «у нас никто здесь никого не держит» и у родителей/законных представителей этих детей есть возможность уехать в ЕС или Украину. Для детей, переданных в семьи, она допустила возможность самостоятельного решения уехать в Украину только после достижения ими 18 лет (пресс-конференция Львовой-Беловой в МИД РФ, 4.04.2023).

Независимая международная комиссия ООН по расследованию событий в Украине в своем докладе заключает, что власти России развернули масштабную кампанию по помещению детей в приемные семьи, чтобы «создать условия, при которых некоторые дети могут остаться в России навсегда».

Необходимость присвоения детям, вывезенным из Украины, российского гражданства Мария Львова-Белова сначала объясняла стремлением максимально обеспечить права детей-сирот:

«…накануне вышедший указ президента России об упрощенном порядке получения российского гражданства для детей-сирот Донбасса и Украины позволят нам решить целый комплекс проблем, с которым сталкиваются дети, потерявшие родителей. Это и социальные гарантии осиротевшим несовершеннолетним, и образование, и медицинская помощь, и реабилитация, и оздоровительный отдых. А главное – проблема устройства осиротевших детей в российские семьи».
Интервью Марии Львовой-Беловой «Российской газете» ко Дню защиты детей, 1.06.2022.

Между тем, для полноценного соблюдения всех прав детей и обеспечения их доступа к образованию, медицинской помощи и услугам российское гражданство не требуется: эти права гарантированы всем детям, живущим на территории РФ. Гораздо более логично было бы принять подзаконные акты, облегчающие получение медицинских полисов и регистрации, так как проблемы с именно этими документами на практике становятся препятствием для получения, например, дорогостоящей медицинской помощи или при зачислении ребенка в школу.

Опека/попечительство тоже могут быть применены для семейного устройства ребенка-иностранца – такая практика, в России, разумеется, есть, как и опыт временного размещения детей-иностранцев в детских учреждениях без смены их гражданства (например, опыт временной опеки детей-иностранцев, пока их матери отбывают наказание в российских колониях, или временное содержание детей-иностранцем в «транзитных» детских учреждениях). Для опекунов временное принятие в семью ребенка-иностранца сопряжено с дополнительными формальностями (повышенный контроль миграционных органов, связанный с миграционным статусом ребенка), определенными эмоциональными трудностями (осознанием того, что ребенок, к которому они привязались, рано или поздно должен с ними расстаться и уехать в свою страну), дополнительными усилиями (поддержанием связей со страной происхождения, сохранением идентичности ребенка).

Усыновление действительно требует наличия у ребенка российского гражданства. Создав условия для ускоренного присвоения вывезенным из Украины детям гражданства РФ, власти России преодолели формальные преграды для усыновления украинских детей, которые устанавливает и российское национальное законодательство, и ряд международных соглашений, в которых Россия участвует.

К ним относится абз.4 п.1 ст.165 Семейного кодекса РФ (усыновление ребенка-иностранца) , договоры РФ о сотрудничестве в области усыновления с Испанией, Италией и Францией, а также Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (т.н. Минская конвенция СНГ, 1993, ст.33 Опека и попечительство и ст.34 Усыновление). Эти нормы гласят, что для опеки/усыновления ребенка-иностранца гражданами РФ необходимо получить согласие законного представителя ребенка и компетентного органа государства гражданства ребенка; при наличии требования в законодательстве государства гражданства – согласие ребенка на усыновление.

На практике в известных нам случаях опека российских граждан над детьми-иностранцами назначалась или непосредственно в стране гражданства ребенка (опекун должен был поехать в страну гражданства ребенка), или через дипломатические представительства страны гражданства ребенка.

Согласно нормам украинского законодательства, право на усыновление или удочерение детей, находящихся на неподконтрольной Украине территории во время военного положения, которое в настоящее время введено в Украине, имеют только граждане Украины, которые стоят на учете кандидатов в усыновители и проживают на подконтрольной Украине территории. Иностранцы и граждане украинцы, живущие за рубежом или на неподконтрольных территориях, такого права не имеют, за исключением следующих случаев – если они родственники ребенка; в семье уже есть усыновленные брат/сестра этого ребенка; процесс усыновления начался до введения военного положения в Украине.

Сразу после вторжения в Украину, на встрече с уполномоченной по правам ребенка РФ Львовой-Беловой 9 марта 2022 года, Путин пообещал изменить законодательство по ее предложениям, чтобы «устранить бюрократические проволочки», препятствующие семейному устройству в России детей-сирот из Донбасса. Результатом стал указ №330 от 30.05.2022 об упрощенном присвоении гражданства РФ детям-сиротам и детям без родительской опеки.

Строго говоря, этот указ был декларативным и в чистом виде пропагандистским, в нем не было необходимости: в российском законодательстве уже были нормы об упрощенном приобретении гражданства детьми или недееспособными лицами, над которыми установлена опека или попечительство граждан РФ или которые помещены в российские сиротские, образовательные, медицинские или социально-сервисные учреждения (статья 27 Закона о гражданстве, нормы введены в 2014 и 2020 гг.).

Указ №330 стал очередным из многих изменений закона «О гражданстве РФ» от 31 мая 2002 года, которые постепенно охватывали граждан оккупированных территорий Украины. По этим изменениям и используемой в них терминологии можно проследить, как российская агрессия (и паспортизация) распространялась с начала на «отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины», затем на «ДНР» и «ЛНР», далее – на Запорожскую и Херсонскую область, затем речь идет уже о гражданах «ДНР, ЛНР и Украины», то есть распространяется на всю страну.

27 декабря 2018 года в закон «О гражданстве РФ» были внесены поправки, согласно которым глава государства был наделен правом определять своими указами «в гуманитарных целях» категории иностранных граждан и лиц без гражданства, которые вправе подать заявление на приобретение российского гражданства в упрощенном порядке.

Уже через полгода были выпущены два указа президента РФ, касающиеся главным образом жителей Украины: №183 от 24.04.2019 («Об определении в гуманитарных целях категорий лиц, имеющих право обратиться с заявлением о приеме в гражданство РФ в упрощенном порядке») №187 от 29.04.2019 («Об отдельных категориях иностранных граждан и лиц без гражданства, имеющих право обратиться с заявлениями о приеме в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке»). Согласно указам, следующие категории лиц могут получить гражданство РФ в упрощенном порядке:

1. постоянные жители «отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины»;
2. жители ряда регионов Украины, находящиеся за пределами Украины (подразумевается – в России), а именно: а) лица без гражданства и граждане Украины, не имеющие другого гражданства (подданства), родившиеся и постоянно проживавшие в Крыму и Севастополе и выехавшие оттуда до 18 марта 2014 года, их дети, в том числе усыновленные (удочеренные), а также супруги и родители; б) постоянно проживавшие на территориях отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины по состоянию на апрель 2014 года граждане Украины и лица без гражданства, имеющие документ о праве проживания в России, их дети, в том числе усыновленные(удочеренные), а также супруги и родители; в) незаконно депортированные (сами либо родственники по прямой восходящей линии, усыновители или супруги) с территории Крымской АССР иностранные граждане и лица без гражданства, их родственники по прямой нисходящей линии и супруги.

Впоследствии процедура вступления в гражданство РФ для жителей Луганской и Донецкой областей претерпела несколько формальных упрощений: в начале 2020 года была отменена пошлина за рассмотрение дел о вступлении в гражданство для жителей Луганской и Донецкой областей (Федеральный закон от 24.04.2020 № 129-ФЗ “О внесении изменений в статью 333-35 Налогового кодекса РФ”), процедура продления их регистрации в России была также упрощена. Затем, 17 апреля 2020 года Госдумой был принят и одобрен Советом Федерации Закон «О внесении изменений в ФЗ-62», существенно упростивший процедуру получения гражданства РФ гражданами Украины (как и Беларуси, Казахстана, Молдовы), так как для них было отменено обязательное требование отказываться от прежнего гражданства и соблюдать условие о 5-летнем сроке проживания.

Под действие указа №187 от 29.04.2019 не подпали те жители Донецкой и Луганской областей, которые уже имели паспорта так называемых «ДНР» и «ЛНР». Для устранения этого «пробела» был подписан новый указ президента РФ № 665 от 4.11.2020, согласно которому подавать документы на оформление гражданства России в упрощенном порядке могут все обладатели паспортов «ДНР» и «ЛНР», а также их дети. Наличие паспорта Украины с этого момента перестало быть обязательным условием при подаче документов. Воспользовавшись этим указом, уже к июлю 2021 года более 600 тысяч жителей «ДНР» и «ЛНР» получили российские паспорта (официальное заявление первого заместителя председателя Комитета Госдумы по делам СНГ Виктора Водолацкого, 14 июля 2021 года).

В 2022 году, после начала полномасштабной войны России против Украины, упрощенный порядок присвоения российского гражданства был распространен на жителей новых оккупированных территорий. Так, указ президента РФ №304 от 25.05.2022 охватил, наряду с т.н. «ДНР» и «ЛНР», территории Запорожской области Украины и Херсонской области Украины.

Печально известный указ президента РФ №330 от 30.05.2022 (о внесении изменений в уже упомянутые указы №183 и 187) оговаривает вопросы присвоения российского гражданства в упрощенном порядке детям-сиротам, детям, оставшимся без попечения родителей, и недееспособным лицам – гражданам Украины. Необходимо обратить внимание на следующие пункты:

• Указ говорит о «гражданах ДНР, ЛНР или Украины», т.е. не ограничивается жителями оккупированных территорий.
• Обращаться за российским гражданством для ребенка или недееспособного лица могут: опекун /попечитель – гражданин РФ, т.н. ДНР и ЛНР или Украины; руководитель организации для детей-сирот и детей без родительской опеки, находящейся на территории т.н. ДНР и ЛНР, Запорожской области Украины и Херсонской области Украины; руководитель медицинской, образовательной или социально-сервисной организации, находящейся на территории т.н. ДНР и ЛНР, Запорожской области Украины и Херсонской области Украины, – во всех трех перечисленных случаях оговорено, что временно опекаемый / временно помещенный в учреждение ребенок / недееспособное лицо не подпадают под действие указа, т.е. для них не предусмотрена упрощенная процедура подачи на российское гражданство; руководитель органа опеки и попечительства, исполняющего обязанности опекуна и попечителя в отношении ребенка – без оговорки о временном характере опеки / попечительства.
• Необходимо согласие ребенка 14-18 лет на приобретение гражданства РФ.

Указ президента РФ №440 от 11.07.2022 распространил упрощенный порядок получения российского гражданства на всех гражданам Украины, вне зависимости от территории проживания, а также лиц без гражданства, имеющих регистрацию на территории Украины (раннее таким правом наделялись только жители Харьковской и Запорожской областей, Крыма, а также т.н. «ДНР» и «ЛНР»).

Позднее норма о гражданстве детей, проживающих на оккупированных Херсонской и Запорожской областей была закреплена в Федеральном конституционном законе от 04.10.2022 N 7-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Запорожской области и образовании в составе Российской Федерации нового субъекта – Запорожской области» и Федеральном конституционном законе от 04.10.2022 № 8-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Херсонской области и образовании в составе Российской Федерации нового субъекта – Херсонской области». Согласно ст. 5 обоих ФКЗ, жители данных территорий, а также их дети, приобретают гражданство РФ в результате признания их гражданами Российской Федерации (при условии принесения Присяги гражданина РФ лицами 14 лет и старше).

8 мая 2019 года правительство Украины приняло распоряжение №362 «О непризнании Украиной паспортных документов, выданных уполномоченными органами иностранного государства», в котором определен обновляемый перечень управлений МВД РФ по выдаче паспортов РФ, действие которых Киев не признает.

Таким образом, навязывая вывезенными из Украины детям российское гражданство, власти преследуют цель оставить их в стране постоянно, а в сочетании с царящей в публичном пространстве, в школьной среде антиукраинской пропагандой и милитаристскими установками эти действия направлены на полный разрыв связей детей с украинской идентичностью, культурой, языком.

Аргумент о том, что присвоение детям гражданства РФ не лишает их гражданства Украины, а дает преимущества и дополнительные жизненные возможности, Львова-Белова приводит в связи с ордером МУС. На него можно ответить следующее: дети, особенно младшего возраста, не понимают эти юридические тонкости, и для них получение российского гражданства (нередко – с помпой, с освещением пропагандистских российских СМИ) становится знаком разрыва связи с Украиной. Их никто не информирует о том, как они могут реализовать свое право на гражданство Украины. Договора о взаимном признании гражданства (двойном гражданстве) между Украиной и Россией нет. В России действуют нормы, дискриминирующие граждан РФ, которые имеют гражданство или вид на жительство другой страны, в том числе информирование о наличии другого гражданства или вида на жительство вменено в обязанность их обладателям, а игнорирование этой нормы преследуется в административном (ст.19.8.3 КоАП РФ) и уголовном порядке (ст.330.2 УК РФ). В Украине 2022 году были подготовлены, но не приняты законопроекты, либерализующие множественное гражданство (декларировать наличие другого гражданства предлагалось только претендентам на должности в государственном секторе, двойные граждане, согласно законопроектам, не допускались в политический процесс, к гостайне и к управлению госимуществом).

К нарушению ст.50 IV Женевской конвенции, связанной с уничтожением идентичности детей, следует отнести отсутствие у перемещенных детей возможности изучать украинский язык или получать образование на нем (это положение ст.50 гласит, что «В том случае, если местные учреждения не будут в состоянии выполнять эти функции, оккупирующая держава должна будет принимать меры по содержанию и обучению детей-сирот или детей, разлученных вследствие войны со своими родителями, если они только не могут быть обеспечены заботой близких родственников или друзей; обучение должно производиться по возможности лицами их национальности, языка и религии»).

Несмотря на публичные заверения Марии Львовой-Беловой о том, что дети могут изучать украинский язык (пресс-конференция в МИД РФ, 4 апреля 2023 года), таких возможностей в России создано не было. Онлайн-образование в украинских школах смогли продолжить не все дети-беженцы в том числе потому, что их школы на временно оккупированных территориях перешли на российские программы.

На протяжении всего года войны представители российской власти делали декларативные заявления о том, что необходимо обеспечить право детей изучать родной украинский язык (речь шла о школах на оккупированных территориях Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей и об изучении украинского как родного языка в рамках общей программы или факультативно – по желанию родителей); в апреле 2023 года Министерством просвещения РФ даже было подготовлено учебное пособие по «классическому украинскому языку» для 1-4 классов и разрабатывалось пособие для 5-9 классов (замминистра Александр Бугаев, сообщение ТАСС, 5.04.2023).

Эти демонстративные действия вызвали в России яростный протест, транслированный в российской пропагандистской медиасфере, и нет сомнений, что украинские дети, оказавшиеся в российской образовательной системе, будут объектом массированной идеологической обработки, а украинский язык будет из преподавания вытеснен.

Существует большая дискуссия о квалификации действий российских военных в Украине как геноцида. Применительно к детям часто говорят о том, что вывоз детей на территорию РФ, отказ возвращать их в Украину, передача в российские семьи, идеологическая обработка – намеренные и последовательные действия, направленные на разрыв связей детей с Украиной, стирание украинского прошлого детей, уничтожение идентичности, что квалифицируется как намеренное желание уничтожить национальную группу.

Исследование Йельского колледжа общественного здравоохранения обнаружило не менее 43 учреждений по всей России, в основном, летние лагеря, где содержались вывезенные из Украины дети и где они были вынуждены участвовать в программах патриотического воспитания, иногда с военным уклоном. Журналисты «Дождя» из переписки Министерства просвещения РФ с региональными органами опеки выяснили, что в 21 из 24 детских интернатных учреждений, куда были помещены в августе 2022 года более 400 сирот, вывезенных с оккупированных территорий Украины, проводились программы «военно-патриотического» воспитания.

В ряде вопиющих случаев дети, вывезенные с украинских территорий, используются как рупор пропаганды (например, участие детей из Мариуполя в массовом патриотическом шоу на стадионе в Лужниках (Москва) 22 февраля 2023 года). Особый счет следует в этом смысле предъявить уполномоченной по правам ребенка Марии Львовой-Беловой, публично рассказывающей о своих «успехах» в воспитании приемного сына – мальчика из Мариуполя.

Дети-беженцы, травмированные войной, уязвимы перед милитаристской пропагандой и антиукраинской, антизападной идеологией, которая пронизывает российские школы.

«Часть украинских детей сознательно сразу пошли в кадетские классы. Вообще, они все постоянно играют в войну и очень любят всякие милитаризированные вещи. Наши психологи говорят, что таким образом они сублимируют свою травму».
Российский волонтер, работающий с детьми-беженцами в ПВР, интервью АДЦ «Мемориал», март 2023 г.

Положение детей, оказавшихся в российских ПВР, не привлекает такого общественного внимания, как другие военные преступления России против украинских детей: на слуху скорее депортация детей-сирот, навязывание им российского гражданства, передача в российские приемные семьи. Между тем, в ПВР многие дети, в том числе дети-сироты, проводят длительное время, по крайней мере несколько месяцев, а некоторые – уже больше года. Реализация их прав затруднена: они испытывают проблемы при интеграции в школьную среду, не получают необходимой психологической помощи, в то время как практически все они травмированы обстоятельствами войны, эвакуации, фильтрации и эмиграции, многие разлучены с другими членами семьи или потеряли родных.

12 марта 2022 года правительство РФ утвердило Постановление №349 «О распределении по субъектам РФ граждан РФ, Украины, ДНР, ЛНР и лиц без гражданства, постоянно проживающих на территориях Украины, ДНР, ЛНР, вынужденно покинувших территории Украины, ДНР, ЛНР и прибывших на территорию РФ в экстренном массовом порядке». Для этих целей из резервного фонда правительства РФ было выделено около 1,4 млрд рублей. Предполагалось, что 83 региона РФ должны принять 95 909 человек (против остальных трех субъектов федерации – Москвы, Санкт-Петербурга и Севастополя – в таблице указано число «0», то есть туда украинских беженцев пускать не собирались). 22 марта 2022 года был утвержден ГОСТ Р22.3.19-2022 «Безопасность в чрезвычайных ситуациях. Пункты временного размещения стационарные для населения, пострадавшего в чрезвычайных ситуациях» (вступил в силу он лишь с 1 декабря 2022 года).

Отследить, сколько всего было создано ПВРов и какое число взрослых и детей через них прошло, довольно трудно. Официально сообщалось, что с марта по август 2022 года было развернуто 647 ПВР в 59 регионах, где находились 33 тыс. человек из «ЛДНР» (телеграм-канал партии «Единая Россия», 1.08.2022). В конце октября 2022 года насчитывалось 807 ПВР (40 из них – в Ростовской области), и жили там не только беженцы из т.н. «республик», но и с «новых территорий», как их называли российские источники, то есть новооккупированных районов Херсонской и Запорожской области Украины; (сообщение РИА Новости со ссылкой на представителя экстренных служб, 24.10.2022).

Информацию о ПВР в российских открытых источниках нельзя считать достоверной – она обрывочна и политизированна. В этом разделе мы опираемся на сведения, полученные из первых рук, – от волонтеров, которые с самого начала войны занимались оказанием гуманитарной помощи, организовывали занятия с детьми в ПВР в разных регионах России, помогали семьям уехать в Европу. Интервью были записаны в марте-апреле 2023 года, имена волонтеров не указываются по соображениям безопасности.

По словам волонтеров, происходит постоянная ротация не только размещенных в ПВР людей, но и самих ПВРов. Большинство беженцев через какое-то время покидает ПВР, так как устраиваются в России (у родственников, знакомых или в съемном жилье, взрослые находят работу, дети идут в школы) или (значительно меньшее число) отправляются в Европу. Меньшинство застревает в ПВР надолго – это уязвимые категории людей, в том числе неблагополучные семьи с детьми.

«Я был в разных ПВР в Ростовской, Курской и Тульской областях. В Тульской области – в 5-6 ПВР. В марте 2022 года я был в Курской области – там было больше 10 ПВР. Потом какие-то из них расформировывали, на другом месте открывали другой и т.д. Из-за этого очень сложно понять, сколько в каком регионе их работает. С людьми то же самое. В разных ПВР, где я лично был, число детей колеблется от 20 до 120 человек. Когда мы летом ездили по ПВР уже в рамках детских лагерей, мы посчитали, что в наших занятиях за летние месяцы участвовало более 1000 детей из 25 разных ПВР».

«В Башкортостане на данный момент действует 5 ПВР: 2 на окраине Уфы и по одному в городах Стерлитамак, Салават и Туймазы. Три из них на базе турбаз, и два — в гостиницах. Первые партии беженцев туда прибыли в августе 2022 года. В четырех ПВР было по 100 человек, в одном — 200. Сейчас в них сильная текучка. Кто-то уезжает, кто-то приезжает. В декабре 2022 года у нас приехало 44 человека, например. Потом, с января по март 2023 года, приехало еще приблизительно 50 человек. Все они, в основном, из Донецкой и Луганской областей. Сейчас в двух ПВР осталось по 50 человек, но к ним довозят еще людей. В том, где было 200 человек, стало больше — примерно 250 человек. В остальных осталось примерно по 100 человек. Сколько из них детей, мне неизвестно».

Иногда родители решают остаться в ПВР – официально у срока проживания там нет временного (ограничения введены только в некоторых регионах, например, в Саратовской области, которая разрешает трудоспособным людям оставаться в ПВР полгода, а тем, кто нашел работу, 1,5 месяца; в Ставропольском крае (полгода)).

«После того, как приехавшие проходят процесс получения документов, администрация, естественно, хочет, чтобы они искали работу и начинали жить самостоятельно. Но это очень сложно, так как большинство ПВР находится в отдалении от городов в лесах, и нет никакой логистики, позволяющей им беспрепятственно добираться до районных центров. Также это сложно, потому что в большинстве это семьи без мужчин или работать может кто-то один. Поэтому большинство решает просто остаться в ПВР, где все стабильно и понятно, где их будут кормить, поить, давать им гуманитарную помощь и т.д. Многие просто боятся ехать в неизвестный им город, где надо будет снимать квартиру, оформлять регистрацию, все покупать самим и еще не ясно, получится ли так жить. В общем, из двух этих вариантов абсолютно большинство выбирает остаться в ПВР. Есть еще и те, кто устраивается на работу прямо на территории ПВР или рядом — в магазин, уборщиками в детском саду и других ближайших местах».

После обязательной фильтрации, включавшей проверку документов, вещей, личный досмотр, допросы ФСБ, беженцев доставляли в так называемые «сортировочных» ПВРах в приграничных регионах — Ростовской, Белгородской, Курской и других областях. Больше всего таких в Ростовской области — еще до начала вторжения их было подготовлено 282 (глава МЧС РФ, 19 февраля 2022 года, Интерфакс), а самый крупный из них был открыт в Таганроге на базе спортивного комплекса «Красный котельщик». В этих транзитных ПВР беженцы обычно надолго не задерживаются и распределяются по различным регионам России тоже в ПВР. В начале марта 2022 года из Таганрога были организованы так называемые «эвакуационные эшелоны», которые развозили беженцев в ПВР в различные регионы России, в том числе удаленные – на Урал, в Сибирь и на Дальний Восток. В конце января 2023 года в Ростовской области действовал 41 ПВР, где жили 4 564 человека, а с момента вторжения через них прошли и уехали около 40 000 человек (слова заместителя губернатора Ростовской области, сообщение РИА Новости, 22.01.2023).

«Все люди, находящиеся в ПВРах, проходили фильтрацию. Все их личные вещи тщательно досматривались, телефоны полностью проверялись. Многие, зная заранее, что телефоны будут проверять, удаляли с них все то, что может привлечь внимание спецслужб. Также были «собеседования». В целом могу сказать, что историй, которые могли бы меня шокировать или испугать, я не слышал. Судя по рассказам детей, у меня возникло ощущение, что они воспринимали процедуру фильтрации как обычную проверку на таможне.

После всех этих проверок они попадали сначала в приграничные лагеря, в которых они находились по несколько дней, после чего их распределяли по ПВР в разные регионы страны. Выбрать ПВР было нельзя — куда привезут, туда и привезут. Но, насколько мне известно, можно было как-то через списки МЧС РФ получить направление в какой-то конкретный регион, если там есть места или необходимость — родственники, например».

Как правило, ПВР организованы в зданиях детских лагерей, баз отдыха или гостиниц с разным уровнем условий для семей с детьми. Многие ПВР находятся в сельской местности, в отдалении от городов и поселков, поэтому у беженцев возникают проблемы с доступом к необходимым услугам и помощи (проезд в поликлинику или к юристу ПВР не оплачивает), не говоря о поиске работы. Беженцам предоставляют трехразовое питание, для детей, как правило, дополнительно готовят полдник. В редких случаях отмечена инновационная для России практика аренды обычных квартир у частных лиц за государственный счет (Нижегородская, Пензенская области).

«В одном ПВР могут быть разные корпуса. В Калужской области, например, мы работали в ПВР на базе детского лагеря. Там разные условия для разных категорий беженцев. Есть корпуса для семей с детьми – там душ и туалет находятся в блоке из двух комнат. Семьи с маленькими детьми (до года) селят в более благоустроенные корпуса. Остальных, как правило, в обычные условия — в корпуса, где на этаже по 2 душа и 2 туалета. Есть отдельный корпус со столовой, куда они ходят есть 3 раза в день. Есть стиральные машины на этажах в корпусах. Порошок и другие принадлежности выдают бесплатно. Другой ПВР был открыт на базе санатория. Там тоже разные условия, но лучше, чем в том ПВР, который на базе детского лагеря. В санатории всегда душ и туалет в комнате».

«В ПВРах, где я был лично, — в Ростовской, Курской и Тульской областях – все очень по-разному устроено. Какие-то совсем маленькие, какие-то большие. В какие-то доступ открыт почти для всех, какие-то охраняются вооруженными охранниками. Чем ближе к границе с Украиной, тем контроль строже. Все они были открыты на базе домов отдыха, гостиниц или детских лагерей, которые на скорую руку были переоборудованы для постоянного жительства. Как правило, везде есть жилые корпуса с комнатами. Случается, что на семью дают две смежных комнаты, и тогда родители с детьми живут отдельно, почти как в собственной квартире. В некоторых местах блочная система, и тогда семьи живут в своем блоке, то есть это еще более комфортабельные условия. Где-то удобства прямо в комнатах, где-то на этаже. Везде есть большая столовая. Там людей три раза в день стабильно кормят. Где-то еду готовят на месте, где-то организуют подвоз еды и просто раздают».

В Ленинградской области перед вторжением для размещения беженцев было назначено 5 учреждений (2 детских лагеря отдыха и 3 дома престарелых), в конце марта таких учреждений было уже 9 (добавились гостиницы, санаторий), в июле большинство из них закрылось (постановления правительства Ленинградской области о размещении людей, первое из них датировано 22 февраля 2022 года). Самым крупным оказался ПВР на базе пансионата «Царицыно озеро», в 10 км от города Тихвина, который не входил в первоначальные списки подготовленных для этой цели учреждений. 10 апреля специальным поездом из Таганрога туда прибыло более около человек (большинство – из Мариуполя), волонтеры оценивают их число до 1000. На момент написания доклада там находилось около 270 человек, из которых около 70 — дети.

«ПВР в Тихвине был открыт на базе пансионата, где в советское время был интернат для детей с ДЦП. Потом это здание перешло в частные руки. Когда началась война, администрация заплатила хозяину хорошие деньги, и до сентября 2023 года тут действует ПВР. В дальнейшем, я думаю, договор будет продлен еще на какое-то время. Всех беженцев туда привезли 10 апреля 2022 года поездом – это был эвакуационный поезд из Таганрога, где находится большой ПВР-распределитель. Абсолютное большинство – из Мариуполя, изначально их было больше тысячи человек. Потом, уже летом, когда мы начали ездить туда на постоянной основе, администрация говорила нам, что осталось около 600-800 человек, из которых около 100 были дети».

Во всех ПВР беженцам организованно помогают с оформлением документов – созданы приемные, где представители различных государственных органов и учреждений принимают заявления на оформление документов, необходимых для легализации, трудоустройства и получения социальных выплат. Весной 2022 года, когда в Россию прибыл основной поток беженцев из Донецкой и Луганской областей, представители государственных органов дежурили в ПВР на постоянной основе.

«В Калужской области с самого открытия ПВРов на их территорию постоянно приезжали представители различных государственных органов и учреждений — сотрудники налоговых органов оформляли ИНН (индивидуальный налоговый номер) и еще что-то, пенсионный фонд ставил на учет и давал СНИЛС (страховой номер), миграционная служба принимала заявление на гражданство или на временное убежище, представители «Сбербанка» оформляли им карточки, биржа труда ставила на учет желающих работать или сразу предлагала работу, так как у них был список заводов и фабрик, на которые требовались рабочие руки, и так далее. Сейчас, насколько я знаю, они приезжают только по запросу, в основном, когда есть вновь прибывшие. Все услуги, которые они предоставляют — бесплатны. В редких случаях есть часть вещей, за которые нужно заплатить, но обычно администрация района берет эти расходы на себя».

«Практически в первые дни их пребывания в ПВР Тихвина всем прибывшим очень активно помогали абсолютно все государственные службы, отвечающие за документы и легализацию иностранцев. Проблем с оформлением не было вообще. Им всем в ускоренном порядке дали полисы ОМС (обязательного медицинского страхования), оформили ИНН, СНИЛС и т.д. Кто хотел, подавал документы на гражданство, кто-то — на временное убежище».

Живя в ПВР, беженцы, как правило, не получают там временную регистрацию по месту жительства, а зарегистрироваться где-то еще (у частных лиц) практически невозможно. Поэтому многие, не имея временной регистрации в России, столкнулись с проблемами при получении социальной помощи, устройстве детей в школы и детские сады.

«Проблемы начались позже, когда эти люди стали получать гражданство. В их российских паспортах стоит их прописка украинская, часто в домах, которых уже не существует, которые стерты с лица земли. Если вот такие люди остаются жить в ПВР, в различных инстанциях с них требуют временную регистрацию в России, но ПВР временную регистрацию им давать отказался, а в других местах их никто не регистрирует. Приходится решать эти проблемы в ручном режиме. Если они переезжают в Петербург и не могут оформить временную регистрацию здесь, то проблемы начинаются во многих сферах. Могут остановить на улице и оштрафовать, могут ребенка не взять в садик, и тогда этим людям приходится добиваться места через правозащитный совет. Также есть проблемы при оформлении пенсий, пособий по инвалидности и т.д».

Практически в каждом регионе беженцам, живущим в ПВР, активно помогают волонтеры и общественные организации. Часто именно они, а не государственные агентства, привозят и распределяют гуманитарную помощь (одежду, средства гигиены, школьные принадлежности, медикаменты и т.д.), организуют медицинскую и психологическую помощь нуждающимся.

«Когда все начиналось в марте 2022 года, на территорию ПВР было очень сложно попасть посторонним людям. Все было очень строго, все волонтеры были записаны и их на въезде проверяли. Но одновременно с этим помощь лилась со всех сторон. Простые люди привозили к воротам все, что могли, — закатки, игрушки, памперсы и т.д. К концу апреля этот ажиотаж прошел. Сейчас всем занимается активно Красный крест, разные волонтерские инициативы и фонды. Кто-то отвечает за одежду, кто-то закупает и привозит холодильники и другую технику, кто-от — лекарства. Наша группа постоянно взаимодействует с жителями ПВР через чаты. Беженцы пишут туда то, что им надо, а мы формируем списки, распределяем их между собой и пытаемся достать то, что им надо. Это чаще всего лекарства, бытовая химия, гигиенические средства, нижнее белье и т.д. Также к нам обращаются, когда нужна какая-то серьезная медицинская помощь — сложные операции или платные услуги. Мы по мере возможности помогаем людям либо здесь, в России, либо предлагаем поехать в Европу, если удается договориться и найти деньги на переезд».

Иногда администрация ПВР препятствует деятельности волонтеров, опасаясь публичной критики и распространению информации о том, как живут люди в ПВР. Однако администрации ПВР вынуждены терпеть волонтерское присутствие, так как волонтеры фактически берут на себя обеспечение многих нужд беженцев.

«Доступ волонтеров в ПВР Уфы ограничен, так как до нас там были другие – как утверждает администрация, «подставные волонтеры», которые писали в разные СМИ о плохой организации и плохом отношении к беженцам. Это был резонансный случай, вроде бы публикации были даже в иностранной прессе. После этого доступ волонтеров туда по факту закрыли. И в целом там никак нельзя проявлять антивоенную позицию, поэтому не только мы, но и беженцы, кто не поддерживает российскую власть, молчат. Нам пришлось очень много потратить сил и времени, чтобы уговорить администрацию пустить в ПФР наших волонтеров, и пока никаких эксцессов не было. В целом сейчас очень много процессов завязаны именно на волонтерах, поэтому нас оттуда не выгоняют».

Сложно оценить охват образованием детей-беженцев в российских школах (открытые данные обрывочны и не вызывают доверия), однако провластные источники утверждали, что на начало учебного года в школу пошли меньше половины приехавших детей (о дошкольном образовании достоверных данных нет).

Для поступления детей в российские школы от родителей требуется обширный список документов: удостоверение личности родителя, свидетельство о рождении ребенка, документ об опеке или попечительстве, удостоверение права пребывания в РФ, регистрацию по месту жительства или справку о приеме документов для оформления регистрации, и др. Отдельную проблему представляет собой обязательность медицинских карт и медицинского освидетельствования детей. Известно о случаях отказа в приеме в школу детей, не имеющих временной регистрации, и о решении этой проблемы через обращения в омбудс-структуры или вышестоящие органы управления образованием.

По наблюдениям волонтеров, в одних регионах дети перед зачислением никаких тестов не сдавали и были зачислены в классы в соответствии с их возрастом, был организован школьный автобус для удаленных ПВР:

«В Калужской области все дети из ПВР пошли учиться в школы практически сразу после приезда в ПВР. Для них не проводили никаких тестирований, не обращали внимание на документы. То есть документов могло вообще не быть, но ребенка все равно брали».

«Я начал ездить в ПВРы в Тульской области весной 2022 года, и тогда некоторые дети доучивались в своих украинских школах дистанционно. Но не все. Как происходил процесс их устройства в российские школы, я не знаю, но точно знаю, что с сентября абсолютно все дети, с кем я общался, пошли в местные школы независимо от того, остались они в ПВР или куда-то переехали со своими семьями».

«В самом крупном ПВР Башкортостана детей тогда было 40 человек (четверть от всех 200 беженцев), в других ПВР детей меньше 10 человек. Все они были практически сразу зачислены в школы и уже с сентября пошли учиться, причем в классы в соответствии с возрастом. Не было такого, чтобы детей отправили учиться на год младше, как, например, в Ленобласти. и сейчас уже доучиваются. Для школьников в Уфе, например, был организован транспорт, так как ПВРы находятся на окраине, и добираться до школ самостоятельно детям проблематично».

Однако в других регионах дети перед зачислением в школу проходили тестирование и оказывались на класс или даже на два ниже уже в самом конце учебного года. Так случилось с детьми, попавшими в ПВР города Тихвина Ленинградской области:

«В настоящее время в ПВР находится 67 детей. Все они с родителями, либо с дедушками и бабушками, в основном из Мариуполя, Рубежного и из Донецка. Все они прибыли эвакуационным поездом 10 апреля 2022 года. По прибытии все они проходили тщательный медосмотр. Всем родителям предлагалось посещение детского сада и школы. Все они согласились, и дети практически сразу пошли в школу. Это был конец марта-начало апреля. Для школьников было проведено тестирование. Из-за сильной разницы в школьной программе и разных языков обучения в украинских и российских школах некоторые дети не смогли пройти тестирование, и их определяли на класс и даже на два класса младше».

«Хотя большинство родителей беспокоилось за образование детей, сделать они ничего не могли. Нужно было организовывать процесс тестирования, но никто не знал, как их проводить, потому что между программами в русских и украинских школах есть существенная разница. Когда мы приезжали туда в апреле 2022 года и привозили гуманитарную помощь, администрация как раз занималась этим вопросом. Они говорили, что, хотя все дети русскоязычные и говорят практически без акцента, именно русский язык стал проблемой почти для них всех, так как в Украине они учились на украинском. Русский им преподавался как предмет. Здесь же все тесты и контрольные на русском языке, а формулировки и определения они знают только украинские. Это было сильным препятствием для сдачи тестов и определения их уровня знаний. В итоге, когда эти тестирования начали проводить, выявилось сильное отставание в программах и детей зачислили на один или даже два класса ниже возраста детей. Для многих это была жуткая трагедия. Представьте, 15-летний ребенок, который считает себя взрослым, попадает к 13-летним. Это был сильный стресс. В итоге в школу в апреле пошли не все, так как администрация школы договорилась с родителями, что за лето они подтянут свои знания и уже с нового учебного года будут зачислены в классы, соответствующие их возрасту».

Отличия школьной программы в российских школах от той, по которой дети учились в Украине, длительные перерывы в образовательном процессе сначала из-за пандемии covid-19, а затем из-за начавшейся войны, а также сильный стресс и привыкание к новым условиям обучения сильно отразились на успеваемости детей. Многие из них, кто пошел в российские школы весной 2022 года в соответствии с возрастом, к концу учебного года имели плохие оценки по многим предметам, которые не позволяли им перейти в следующий класс, а детям из старшей школы — получить аттестат. Проблемы, с которыми сталкиваются украинские дети во время образовательного процесса часто стараются решить волонтеры, нанимая для неуспевающих детей частных репетиторов.

«Все дети, с которыми общался я, — русскоязычные. Многие из них говорили, что в Украине у них был предмет украинского языка, но сами школы были русскоязычными. Я спрашивал у них, нужна ли им помощь по каким-то предметам, есть ли какие-то сложности при усвоении материала. Если запросы были, мы старались их решать, искали репетиторов или договаривались со школьными учителями на дополнительные занятия. Как я понял, в основном их сложности связаны с тем, что они много всего пропустили. Сначала был коронавирус, и они учились дистанционно, что не очень хорошо повлияло на усвоение школьной программы. Во всяком случае, дети говорили, что дистанционное обучение было не очень хорошо организовано и они, по факту, пропустили программу целого года. А потом началась война, и процесс обучения просто прекратился. Из-за этого множество детей не смогли пройти тестирование в российских школах и их оставили на второй год. Но когда я говорил с детьми на эту тему, для них это не было проблемой. В основном они воспринимали все спокойно».

Серьезным препятствием для образования детей становится плохой доступ к Интернету.

«Тем, кто не успевает по школьной программе, мы стараемся находить репетиторов. Как правило, это онлайн-занятия. Здесь стоит отметить такую проблему, что далеко не все ПВРах подключены к интернету, и беженцы вынуждены пользоваться мобильным интернетом, но у большинства семей на телефоне практически никогда нет денег, так как их у них в принципе нет. Поэтому у детей не всегда есть связь и возможность заниматься. В некоторых ПВРах есть даже компьютерные классы для дистанционного обучения, но не везде детям разрешают ими пользоваться. Мы пытались добиться разрешения, но на данный момент мы его не получили. В городах Тульской области мы нашли выход при помощи библиотек. Там, как правило, есть возможность заниматься на компьютере через интернет. Мы зарегистрировали туда наших детей, библиотекари очень дружелюбно настроены и без проблем разрешают заниматься у них».

«Был случай, когда члены правозащитного совета Петербурга и несколько муниципальных депутатов привезли школьникам, находящимся в ПВР, планшеты и ноутбуки. Они были куплены на деньги какого-то спонсора. Но, как оказалось, на территории ПВР практически нет скоростного интернета. Из-за удаленности от города большие проблемы с мобильной связью, поэтому даже для того, чтобы позвонить, приходится долго искать место, где связь ловит. По этой причине наши усилия по поиску ноутбуков оказались практически бесполезными. Но вроде бы сейчас те дети, кто остался в ПВР, ездят заниматься в Тихвин в библиотеку, где интернет есть».

По словам волонтеров, работающих в ПВР, небольшая часть детей не ходит в российские школы, так как предпочитают доучиваться дистанционно в украинских школах. Они тоже страдают от отсутствия доступа в Интернет.

«Те дети, кто учится дистанционно и живут в ПВР, не могут поймать там интернет, и им приходится ездить в Тихвин в библиотеки, чтобы там позаниматься. Я считаю, то, что администрация никак не озаботилась проблемой доступа к интернету в самом начале и не сделала ничего до сих пор – это нарушение права детей на образование, так как в современных реалиях процесс обучения неразрывно связан с доступом в интернет».

По словам наших респондентов, во многих школах, особенно в небольших населенных пунктах, преподавательский состав не был готов к приему большого количества детей, обучавшихся в другой стране и переживших военные действия, потерю родных и близких. Отсутствие опыта и специальных знаний о работе с травмированными детьми, отравленность российской школьной среды милитаристской пропагандой приводили к конфликтам, агрессивным проявлениям со стороны учителей.

Так, в одной из школ Калужской области, которая находится в сельской местности, после зачисления детей из ПВР были выявлены случаи проявления агрессии учителей на национальной почве в отношении учеников.

«В марте 2022 года, когда все только началось, детей школьного возраста в калужском ПВР было 80, их всех скопом отправили в одну школу. Это была сельская школа, в которой до этого училось 100 детей. Школа была совершенно не готова к тому, что детей станет в один момент почти в два раза больше, причем детей никому не знакомых. Так как это были украинские дети, то сразу же в отношениях с учителями и между самими детьми появился политический мотив. Учителя сразу очень напряглись. Много было случаев, когда учителя оскорбляли украинских детей нецензурными выражениями за их национальность. Кроме того, учителя просто не знали, что с этими детьми делать, так как почти все дети были с ПТСР. Они громко кричат, срывают уроки и в целом часто ведут себя неконвенционально. Учителей никто к этому не готовил. В основном преподавательский состав – это женщины старше 50 лет, и они понятия не имеют, как в таких ситуациях себя вести. Обученных психологов в школах тоже нет и психологическая помощь, соответственно, не оказывается. В результате, они стали давить на детей, кричать на них, проявлять агрессию, потому что никто из них не мог справиться со своими эмоциями. Родители-украинцы, со своей стороны, начали конфликтовать с учителями, писать заявления в прокуратуру из-за оскорблений их детей и вообще плохого отношения. В школе начались проверки. Учителя стали получить выговоры.

Со стороны русских детей также часты случаи таких оскорблений. В целом они воспринимают украинских детей как врагов. Очень распространены случаи буллинга. Особенно это все обострилось, когда началась мобилизация».

После всех этих случаев украинских детей распределили в три разные сельские школы и ситуация, вроде бы, нормализовалась».

Буллинг и другие проявления агрессии в адрес украинских детей со стороны сверстников —большая проблема для многих российских школ. О различных случаях травли украинских детей по национальному признаку нам известно из открытых источников: например, в ноябре 2022 года на сайте интернет-портала «Вот так» был опубликован репортаж о вопиющих случая травли украинских детей в московских школах. Опрошенные нами волонтеры подтвердили, что такие случаи нередки.

«Если говорить о том, как украинских детей принимают в школах их сверстники, то я точно знаю, что случаи буллинга есть в школах Санкт-Петербурга. Особенно, когда началась мобилизация, такие случаи участились. Приехавшим из Украины детям местные дети говорили, что из-за таких, как они, их папы ушли на войну. С мальчиком из ПВР был один случай, когда он в разговоре с одноклассниками сказал, что он украинец и гордится этим. За это ему разбили лицо. После этого случая он в школу больше не ходил, а продолжил учиться дистанционно в украинской школе».

«Далеко не у всех хорошие отношения сложились в школе. Имеют место конфликты на национальной почве. Иногда украинских детей травят. Случается даже такое, что учителя, которые должны, по идее, пресекать такие конфликты, сами и являются их инициаторами. Это выражается в очень странных вопросах, которые задаются украинским детям. Видно, что учителя придерживаются точки зрения, которую отстаивает, так скажем, российская пропаганда, и эта точка зрения навязывается детям. Это выражается в предвзятом отношении во время процесса обучения. В целом такое поведение создает нездоровую и недружелюбную обстановку в школах по отношению к украинским детям».

Опрошенные волонтеры привели и позитивные примеры хороших отношений приехавших и местных детей, участия и доброжелательности учителей.

«Про общение детей в школе могу привести такой пример. Мы были в ПВР в небольшом городе летом. У нас была задача сделать так, чтобы дети из ПВР начали общаться с местными детьми, и нам это удалось сделать. К нам сначала сами по себе присоединились местные дети, они все добавились в общий чат и общались там и просто на улице. Таким образом, у них сложились достаточно близкие дружеские отношения между собой».

«Есть много примеров школ, где дети чувствуют себя довольно хорошо, причем это видно не только по тому, что делают их сверстники и учителя, но и по их собственным рассказам и впечатлениям. Я не раз сталкивалась с учителями, которые очень заинтересованы помогать детям развивать их способности, подтягивать по предметам, в которых они проседают, и т.д. Лично мне дети писали, что учителя, видя их способности, предлагали им участвовать в каком-нибудь конкурсе, например».

Отсутствие специально обученных педагогов в школе и помощи специалистов в ПВР часто становится причиной исключенности из образовательного процесса детей с особенностями.

«Детям с ОВЗ и ментальными проблемами приходится труднее всего, так как ни в ПВРах, ни в школах нет ни тьюторов, ни психологов, кто мог бы ими заниматься. Их пытались найти через управление образованием, но ничего не получилось, потому что за это платят очень маленькие деньги. Но на территории ПВР таких специалистов нет, и у ПВР другие задачи — дать людям жилье и накормить их. В школах также не такой возможности. В нашей школе, например, всего 8 учителей, и никто из них не может заниматься такими детьми отдельно. В результате такие дети либо совсем не ходят в школу, либо ходят со всеми, но вообще ничего не понимают. Получается, что эти дети никому не нужны, и задачи по работе с ними ни на кого не возлагаются».

Из школьного образования выпадают живущие в ПВР дети из маргинальных семей, чьи родители страдают различными пагубными привычками. В таких семьях распространено домашнее насилие, что иногда становится причиной временного изъятия ребенка из семьи органами опеки и попечительства. Волонтеры отмечают неадекватное реагирование полиции и органов защиты детей. Здесь уместно упомянуть о том, что в России домашнее насилие декриминализовано, а принятие закона о борьбе с ним много лет саботируется под предлогом защиты «традиционных ценностей».

«Очень часто в тихвинском ПВР происходит домашнее насилие и пьяные драки. Полицейские приходят, разговаривают с потерпевшими и агрессорами, но никогда не составляют никаких протоколов, так как им это просто не надо. Были случаи, когда пьяного отца, которые бил ребенка и жену, они забрали в свою каморку и ждали, пока он не протрезвеет.

Вообще, насилия в отношении детей довольно много. Родители бьют их почти постоянно. И взрослые дерутся друг с другом. Они дерутся за печенья, за стиральный порошок, за все, что им дают на раздаче гуманитарной помощи. Драка, которую мы видели в последний раз, произошла между мужем и женой. Жена приревновала его к какой-то другой женщине и начала на него кричать. Муж ударил ее головой об стену. При этом на это все смотрел их ребенок, который и так был очень напуган после пережитого во время переезда.

Если в семьях есть проблемы с алкоголизмом или выявлены случаи насилия в отношении детей, в ПВР приезжает опека и проводит беседы с родителями. На этом все заканчивается, как правило, потому что для опеки эти люди — украинцы, и они очень боятся что-то сделать не так. Вообще, все органы — прокуратура, полиция, опека и т.д. – всегда выступают на стороне украинцев почти в любом споре. Потому что они боятся скандалов и того, что с них три шкуры снимут, если они сделают что-то не так в отношении беженцев, что это может оказаться в СМИ или у правозащитников».

«Был случай, когда у семьи опека отобрала ребенка, потому что родители были совершенно невменяемые и не смотрели за ним. Они даже не собирали его в школу и не собирались его отдавать на обучение. Однажды они напились, произошла драка, администрация вызвала полицию, и мать укусила одного из полицейских в живот. До этого эта же семья избила бабушку, сломали ей шейку бедра. После всех этих случаев ребенка у них изъяли, но потом, по неизвестным мне причинам, вернули обратно. Еще был случай в цыганской семье. Там тоже родители не переставая пили, и ребенок был в постоянной опасности. Его изъяли, но потом тоже вернули».

Что касается детей дошкольного возраста, то ситуация зависит от возможностей в конкретном регионе и желания родителей отдавать своих детей в детский сад. Так, в Калужской области детский сад был открыт непосредственно на территории ПВР, для беженцев были доступны и другие детские сады. Дети из ПВР в Уфе, по словам волонтеров, не были зачислены в детские сады по неизвестной причине, и одинокие матери не могли полноценно работать. В других городах Башкортостана — Стерлитамаке, Салавате и Туймазы – дети ходят в детский сад. Формальных проблем с детскими садами нет у жителей ПВР города Тихвина, однако наши респонденты сообщали, что неизвестным причинам большинство детей из ПВР их не посещает, а проводит время с родителями или с дедушками и бабушками.

Во многих ПВР возможности для детского досуга и отдыха ограничены или вовсе не предусмотрены.

«В некоторых ПВР Калужской или Белгородской области, где мы были, специально организованы детские комнаты. Там есть игрушки, книги, какие-то тренажеры. Но есть и такие ПВР, где кроме уличной детской площадки больше ничего нет. В холодное время на таких площадках нечего делать, и дети, если не учатся, просто целыми днями сидят в коридорах и смотрят что-нибудь в телефонах».

«Что касается досуга детей, то в тихвинском ПВР есть детские комнаты, но они для совсем маленьких. Для взрослых ребят там минимум возможности чем-то заниматься. В самом здании ПВР ничего не предусмотрено, перед зданием есть асфальтированная площадка, на которую взрослые выходят курить. За этой площадкой начинается небольшой участок земли, на котором растет несколько сосен. Дальше просто забор. Правда, рядом с территорией ПВР есть озеро. Это, наверное, единственное место, где дети могут хорошо провести время, но только когда тепло. В зимнее время это все выглядит достаточно уныло. Также, рядом с территорией ПВР находится детский лагерь, который виден из окон ПВР, и мы ходили к их директору просить, чтобы они пустили нас на футбольную площадку, чтобы дети могли поиграть, и нас несколько раз туда пускали.

Волонтеры сообщают, что виды бесплатного проведения досуга детей, предоставленные при помощи государства, или проводятся формально и менее популярны, или о них мало информации, или у родителей нет сил и желания поддерживать участие их детей в этих занятиях.

«Во многие ПВР в добровольно-принудительном ездят коллективы из разных домов культуры. Администрация региона обязывает их ездить в ПВР, провести какое-нибудь мероприятие и отчитываться об этом. Детей также заставляют на них приходить. В большинстве случаев подобные мероприятия очень низкого качества и, наверное, даже лучше, если бы их не было совсем. По выступающим и зрителям можно заметить, что ни у тех, ни у других особого желания всем этим заниматься нет, поэтому выглядит все это со стороны достаточно печально».

«Во многих городах для детей из ПВР были организованы всевозможные бесплатные кружки. В Тульской области в одном городе сделали для детей и взрослых бесплатный бассейн. У администрации бассейна есть списки, которые подает ПВР, и человек может прийти, подтвердить личность и пользоваться им бесплатно. Но проблема в том, что до самих жителей ПВР почти никто не доносит эту информацию. Некоторые люди просто не знают, что у них есть возможность ходить бесплатно в бассейн или отправить ребенка в какой-нибудь кружок.

Есть достаточно большая категория людей, которые знают, но не пользуются ничем из того, что им предлагают, так как до отъезда, например, полностью были погружены в работу и быт и не привыкли к иному образу жизни. Кому-то просто не хватает на это сил. Люди заняты работой, оформлением документов, ищут возможность переехать в другую страну или в другой город и просто не в состоянии сходить куда-то или отвести ребенка. Я пыталась детям с этим помогать – помогать записываться в такие кружки, но чаще дети это все забрасывают».

Волонтерские организации по договоренности с администрациями ПВР проводят с детьми различные мастер-классы, занятия спортом, организуют экскурсии или развлекательные мероприятия на территории ПВР.

«Для того, чтобы детям было что делать, мы добились разрешения у администрации провести для них летний лагерь. Нам разрешили, но на очень короткий срок и очень сильно ограничили в возможностях. Так или иначе, мы разместили на площадке большой шатер, поставили на улице деревянные столы и обустроили места для игр. С детьми занимались различные педагоги, мы много рисовали, играли, делали всевозможные инсталляции и т.д. К сожалению, после того, как наша программа закончилась, все что мы построили, демонтировали на следующий же день, и у детей ничего не осталось. Убрали качели, веревочный город и все остальное».

«В Уфе за счет волонтеров детям прекрасно организован досуг. Например, в том ПВР, где 200 живет человек, волонтеры сделали компьютерную комнату. Также там есть игровые комнаты. Сами дети объединяются с волонтерами и ставят какие-то театральные постановки, устраивают дискотеки. К ним постоянно приезжают аниматоры, волонтеры возят их на скалодром и т.д. То есть в целом в этом конкретном ПВР с досугом все хорошо, но все это организовывается только за счет группы инициативных людей и спонсоров. Власти в этом практически не принимают участия».

«В ПВР, как правило, ездит много волонтеров, которые устраивают там различные мастер-классы, занятия с детьми по всяким разным направлениям искусства. Есть и волонтеры, которые также по обязаловке [от администрации] на постоянной основе приезжают в ПВР, но при этом привозят какие-то очень интересные занятия, на которых детям действительно интересно и весело. Таких волонтеров, как правило, дети встречают, обнимают их и очень рады проводить с ними время, потому что они с душой подходят к делу».

При заселении по крайней мере в некоторые ПРВ все беженцы, включая детей, проходили медицинское освидетельствование. Например, официально сообщалось, что сразу после приезда большой группы беженцев из Мариуполя в ПВР в Тихвине медики районной больницы в течение нескольких дней осматривали беженцев и оказывали им медицинскую помощь – работали выездные амбулатории, мобильный флюорографический кабинет, врачи-специалисты; 38 человек было госпитализировано с травмами, коронавирусом, пневмонией. В ПВР, как правило, работают медицинские пункты, оказывающие только первую помощь.

«На территории ПВР в Калужской области есть фельдшер. С самого начала он находился там целый рабочий день, а теперь только половину рабочего дня. Если кто-то заболевает, они просто ездят в поликлинику или ложатся в больницу в городе. Их могут туда довезти, если есть такая необходимость. Как правило, они находятся в 15-20 минутах езды от ПВР. По необходимости приезжает скорая. Случаев, когда скорая не приезжала, я не знаю».

«Везде, где я был — Ростовская, Тульская, Курская области, – в ПВР действуют медицинские пункты. Там есть медсестры, которые в случае чего могут оказать первую помощь и дать какие-то лекарства. Но медикаментов там крайне мало, только самые основные обезболивающие, что-то от температуры, от отравления. Если что-то серьезное, они просто направляют обратившегося в поликлинику или в больницу».

Наши респонденты отмечают, что в большинстве случаев лекарства закупают волонтеры на свои деньги, находят ресурсы на лечение сложных медицинских случаев, в том числе травм и увечий, полученных в зоне боевых действий. Много сообщений о том, что люди с инвалидностью должны ее подтвердить по российским нормам, чтобы получать пособия и поддержку, однако оформление занимает много времени, и всё это время медицинскую помощь можно получить только платно.

«Среди жителей ПВРов, в том числе детей, есть те, кто был инвалидом до начала войны, а также те, кто получил какие-то увечья уже непосредственно во время военных действий. Те, кто стал инвалидом из-за войны, оформляются до сих пор и не получают никаких выплат. Прошло уже больше года с тех пор, как многие из них попали на территорию России, но документы так и не оформлены. Таких немало. Совсем недавно, например, мы лечили 18-летнего мальчика из Мариуполя. Рядом с ним разорвался снаряд, ему оторвало ухо со всеми внутренностями, также очень сильно пострадало колено. Им никто не занимался. Власти вроде отправляли его в поликлинику, но его там пинали от одного врача к другому, и так никто никакой помощи не оказал. Поэтому мы сначала свозили его в больницу в Уфе, где он прошел обследование. Потом мы его отправили в Москву. Там его прооперировали и бесплатно сделали пластику уха».

Одна из самых серьезных проблем — это социальная и психологическая адаптация детей, попадающих в ПВР. По словам опрошенных нами волонтеров, на территории ПВР часто действует кабинет психолога. Однако квалификация специалистов подвергается ими сомнению, а сами беженцы в большинстве случаев отказываются от получения психологической помощи, так как либо не верят в то, что эти специалисты могут им чем-то помочь, либо стыдятся обращаться за помощью ввиду устоявшегося представления о том, что психологи работают с психически ненормальными людьми. По этой причине дети крайне редко попадают к психологу, так как большинство родителей не видит в этом необходимости. Из-за отсутствия психологической помощи многие дети не справляются со своим состоянием и не могут адаптироваться к новым жизненным условиям, в которых они оказались.

«Дети приехали в конце мая 2022 года. Мы повели их на экскурсию в школу. Многие из детей видели очень много ужаса. Например, как их школы разрушались в первую очередь, так как часто именно в школах, особенно поселковых, которые были самыми большими зданиями в населенном пункте, располагались военные штабы. После пережитого опыта им просто страшно заходить в школу, потому что для них это опасный объект, и у них случались разные срывы. У многих есть признаки ПТСР — они плохо спят, не контролируют агрессию. Они постоянно дерутся – для них это обычный язык коммуникации. Когда мы делаем для них лагеря, большую часть времени мы просто разнимаем детей и пытаемся разговаривать с ними, оказывать психологическую помощь, так как кроме нас этого никто не делает».

«Помимо обычной медицинской помощи, в тихвинском ПВР всем предлагалась психологическая помощь, был специально оборудован кабинет психолога. Но его услугами практически никто не пользовался, хотя там было много людей, в том числе и детей, которые неделями сидели в бомбоубежище, у кого серьезнейший ПТСР. Судя по всему, причиной тому является отсутствие культуры пользоваться помощью психолога и непонимание важности психологической помощи. Многие люди оттуда до сих пор воспринимают психолога как врача, который работает с психами. Поэтому пойти к нему у всех на виду не считается чем-то нормальным. Мы заметили также, что и сами эти психологи не изъявляли особого желания общаться с людьми, доносить до них важность своей работы и необходимость психологической помощи после того, что они пережили. После этого мы решили попытаться организовать какую-то дополнительную, независимую психологическую помощь, с нормальными специалистами, которые могли бы объяснить людям, зачем им может быть нужен психолог. Но эта идея не увенчались успехом. Нам этого не позволила сделать администрация ПВР. В настоящее время, как я понимаю, психологическая помощь там не оказывается, так как у жителей нет такого запроса».

«На территории ПВРов, по крайней мере в Уфе, ездит психолог, но у меня к нему очень много вопросов, потому что он детям, у которых тревоги и ПТСР, просто советует принимать какое-нибудь успокоительное. Те, кому нужна серьезная психологическая помощь, от нее отказываются. Мы их уговариваем записаться на консультацию к нормальному специалисту, чтобы он прописал нормальные препараты, которые будут действительно работать и помогать, снижать тревожность. Мы даже заранее находим на это деньги. Но, к сожалению, все они отказываются и просто просят какое-нибудь легкое успокоительное для ребенка. Мамы видят, что их детям плохо, что они кричат по ночам или боятся каких-то звуков, но ничего с этим не делают».

Защита прав украинских детей в РФ и РБ представляется очень важной, но и очень сложной задачей. Безусловно, все дети, вывезенные из Украины без согласия их законных представителей (а это не только родители, но во многих случаях – правительство Украины), должны быть возвращены домой.

Незаконное присвоение чуждого гражданства и передача детей под постоянную опеку (или, если будут выявлены такие случаи, усыновление) гражданам страны-агрессора должны быть прекращены, признаны незаконным и отменены (если уже состоялись). Всем детям, оказавшимся в РФ или РБ без сопровождения, нужно помочь найти родных в Украине, установить с ними связь, получить возможность воссоединиться с имеющимися родственниками. Необходимо добиваться реализации права детей на сохранение своей идентичности, защиты от навязываемых им милитаризма и идеологизированного российского воспитания.

За этими общими подходами должны стоять комплексные меры сотрудничества государственных структур и представителей гражданского общества, групп волонтеров, родительских инициатив.

Необходимо не ослаблять внимание международных правозащитных структур к проблемам нарушений прав украинских детей, добиваться проведения независимого мониторинга ситуации, оценки ее экспертами по правам детей и по международному праву.

Особенное внимание следует уделить детям, остающимся в пунктах временного размещения и различных государственных лагерях.

Украинские дети не должны подвергаться дискриминации, им необходима поддержка и помощь в преодолении травмы войны, потери дома и окружения. Травмированность как детей, так и взрослых, проведших многие месяцы в подвалах под обстрелами, выезжавших под дулами автоматов, потерявших всю свою прежнюю жизнь, – если этой проблемой не заниматься – приводит к росту семейного насилия, дети страдают вдвойне. Важно защитить детей от всех проявлений агрессии, создать для них безопасную среду, условия для реабилитации и развития.

Необходимо наладить постоянное информационное сотрудничество на межгосударственном уровне в вопросах поиска детей, пропавших в ходе войны, обеспечить доступ украинских служб по защите прав детей к данным обо всех украинских детях в РФ и РБ.

Права детей должны стать приоритетом в деле преодоления разрушительной войны.