«Если неразборчивость в средствах достижения цели становится государственной концепцией, если страну распирает шовинизм, если цветут фанатизм, ханжество, ненависть и самодовольство, если государство вмешивается в частную жизнь людей, если правит бесчеловечность, мстительность, сыск, кары и казни, если народу внушается надменная уверенность в превосходстве его над другими народами, то это фашизм, тирания, деспотизм, и их надо ненавидеть страстно, самоотверженно, самозабвенно и не отвлекаясь ничем».
Эти слова замечательного писателя и мыслителя середины ХХ века Аркадия Белинкова актуальны и сейчас — не менее чем 50 лет спустя.
Опять в этом году по городам РФ прошли многотысячные «русские марши», участники которых громогласно призывали к расправе с «нерусскими»; опять политики и лидеры партий строили свою предвыборную кампанию на популистской ксенофобии и шовинистических лозунгах; опять нарушаются права меньшинств, растет число жертв агрессивного расизма, а преследованиям подвергают не тех, кто призывает к насилию и погромам, а тех, кто выступает против.
Как сообщает ИАЦ «Сова», МВД Удмуртии «призывает быть бдительными, не вступать в движения сомнительного толка, о фактах распространения листовок экстремистского, националистического и антифашистско-анархического характера сообщать в полицию» — относя равным образом к экстремизму совершенно противоположные действия и убеждения. Последствия такой неразборчивости мы уже наблюдаем: 4 ноября 2011 года в Саратове был задержан антифашист, раздававший листовку против националистических идей «русского марша». Листовка называлась «Я не хочу ненавидеть». Молодого человека долго допрашивали, подозревая в «экстремизме» — за отказ от ненависти! А в это время настоящие экстремисты — радикальные националисты — пропагандировали ненависть под охраной той же полиции. Более того, уже есть случаи, когда обвинение в «ненависти к ненависти» — в ненависти к «социальной группе националистов» (читай — фашистов) становилось частью уголовного преследования антифашистов. Но люди имеют право морально защищаться от ненависти, лжи и насилия! Мы можем и должны ненавидеть человеконенавистнические идеи!
Термин «преступления на почве ненависти» требует простого и строгого понимания: он касается преступлений, которые порождены идеологией ненависти к людям, никому не причиняющим зла, а просто чем-то отличающимся. Жертвами таких преступлений чаще всего становятся меньшинства — национальные, сексуальные, религиозные. Охваченные злобой и «надменной уверенностью в своем превосходстве» агрессоры оскорбляют, унижают и подвергают насилию тех, кто слабее и незащищеннее, тех, кого меньше. Сильные, здоровые и благополучные люди бросаются на слабых, на бедных, на одиноких — таковы преступления против бездомных, против людей с психическими особенностями, против тех, кто оказался исключенным из общества. Эти группы называются «уязвимыми» и требуют защиты общества и государства так же, как требуется защита детям, инвалидам — всем тем, кто не может постоять за себя сам.
Только целью создания этой защиты и может быть оправдано преследование определенных идей — идей человеконенавистнических.
Уголовное преследование — функция государства. Защищая уязвимые группы от преступления на почве ненависти, государство не должно выходить за рамки этой необходимой защиты, не должно использовать законы «против ненависти» иначе, чем в защиту слабых, защиту жертв.
Моральное противостояние ненависти — функция общества. Представители общества могут и должны защищать себя и друг друга от агрессии, от преступных идей, от унижений и попрания человеческого достоинства. Никакое государственное преследование преступлений не может заменить этой обязанности общества — защищаться от лживых, опасных, подлых идей и поступков. Никакая борьба с экстремизмом не заменит антифашистских ценностей тех, кто живет в обществе и реагирует на проблемы этого общества.
В этом смысле право на антифашистскую позицию — право на ненависть к ненависти — нельзя отрицать, запрещать или преследовать.
Антифашизм — это защита жертв ненависти, это — реакция общества на насилие и ложь, это — наше право и наш долг.
Гета Содман