Обратная связь - Стефания Кулаева, экспертка АДЦ “Мемориал” в вечернем эфире телеканала “Дождь” комментирует погромы в Коркино Челябинской области:
“Хочется призвать всех тех, кто об этом говорит и пишет, не называть погромы протестами, не называть это межэтническим конфликтом. Это погромы, когда на меньшинство нападает большинство. Не называть одного из обвиняемых – бароном, непонятно откуда взялось это слово, это просто немолодой житель этого дома. И не публиковать фотографии несовершеннолетнего подозреваемого и какого-то еще несовершеннолетнего, непонятно почему. Фотографии и личные данные ребенка, у которого есть защищенные ювенальной юстицией права все публикуют и говорят о нем как об убийце. Мы не знаем. Это должно решить даже не следствие, а суд, что там случилось. Одно можно констатировать — я не вижу (возбуждения) дела о массовых беспорядках. Что такое погромы? Это именно массовые беспорядки. Когда сотни полицейских пытаются остановить насилие и не могут — это и есть массовые беспорядки в отличие от всяких мирных митингов в центре Москвы, которые так иногда классифицировали. Такого дела я не вижу не смотря на то, что есть насилие, есть поджоги, есть уничтоженное имущество и угроза жизни людей, живущих в этих домах. Более того, мы видим обратную реакцию властей, которая ведется на эту риторику, которую распространяют ультранационалистические группы как «Русская община» и «Северный человек». И власти говорят, что надо проверить всех людей по национальному признаку, потому что «какие-то люди говорят».
- Комментарий Стефании Кулаевой интернет-журналу «Спектр»:
«Ромские общины бывают разные, но в плане социализации я никогда не видела (а я бывала в сотнях общин) настоящих проблем, если понимать этот термин буквально — то есть социальное поведение, — утверждает Стефания. — Все дети всегда здороваются, все желают соседям хорошего, если требуется им что-то спросить в ходе разговора буквально всегда извиняются: „Извините, что перебиваю“. Табор ведь — социальное явление, люди живут группой, много общаются, гостеприимны — нормы поведения тут важны. Другое дело, что под десоциализацией нередко ошибочно понимается дезинтеграция, то есть отдельность их жизни от жизни окружающих, главная тут проблема — школьное образование и трудоустройство. Я считаю, что местные чиновники, школы, биржи должны делать все, чтобы помочь этим людям интегрироваться: принимать в школы, помогать там учиться, брать на работу… Это делается редко, обычно действует порочный круг — плохое школьное образование (отдельные цыганские классы, нередко не берут в среднюю школу вовсе) — проблемы с трудоустройством — бедность и исключенность — стереотипы и дискриминация».
«В Челябинской области были школы (не в Коркино), где учителя не сразу, но поняли, что интеграцией цыганских детей надо специально заниматься — честь им и хвала, — отмечает Стефания Кулаева. — Но чаще все иначе — людей отвергают, не хотят видеть в школах, не берут ни на какую работу. Ставят барьеры, не только чиновники, а все люди с предрассудками (имя этому — расизм). А если дети не в школе, дома делать нечего, нередко и бедность — то возьмите любую этническую группу, могут и в сад кому-то залезать, это ведь понятно. Есть и другие примеры в Коркино — местное ТВ показало старушку, та говорит благодушно — обычные люди, хорошие соседи, но бывает пляшут на улице в праздник, я им говорю — чтобы тут бутылок у моего дома не оставалось, а они — „Не будет, обещаем“. Нормальное, человеческое общение».
- 7×7 рассказывает с помощью экспертки антидискриминационного центра “Мемориал” Стефании Кулаевой, как развивались события в Коркино и почему в них больше виноваты сами чиновники и силовики, чем убийца таксистки.