Обратная связь Русский марш на Кубани собрал не больше ста человек, но взбудоражил соцсети и сотрудников полиции. По улицам Кореновска – так называется небольшой городок в Краснодарском крае – строем прошли несколько десятков молодых людей, которые скандировали “Русские вперед” и требовали возбудить уголовное дело против участников недавней драки. Что стало поводом для выступления националистов и как растет активность ультраправых в России?
Гость программы “Человек имеет право” на Радио Свобода Стефания Кулаева, эксперт Антидискриминационного центра “Мемориал” комментирует активность ультраправых в России:
Как вы в целом оцениваете активность ультраправых в России после начала так называемой “СВО” и теракта в “Крокус Сити Холле“?
Стефания Кулаева: Есть объективные данные, которые мы знаем из опросов и мониторинга преступлений ненависти, то есть нападений на людей, которые совершают ультраправые, как правило, ведомые националистическими идеологиями. За 2023 год эта статистика довольно печальна: отмечен рост нападений, драк и всякого насилия, в том числе растет вовлеченность школьников в эти неонацистские группы. И все чаще происходят драки очень молодых людей, которые нередко заканчиваются серьезными травмами и редко – уголовным преследованием тех, кто с националистических позиций нападает на нацменьшинства.
Марьяна Торочешникова: А чем вы это объясняете? Ведь одно время в России ультраправых как-то подуспокоили, большинство самых ярких представителей неонацистов посадили в тюрьму, кто-то уехал из страны. А сейчас такое ощущение, что кто-то намеренно раскачивает националистические настроения.
Стефания Кулаева: Эту историю, к сожалению, нельзя совсем задавить: это требует постоянных усилий, длящихся программ. И конечно, есть влияние того, насколько репрессивно ведет себя государство по отношению к этим группам. Люди, конечно, считывают послания силовиков. Сейчас именно силовые ведомства постоянно озвучивают антимигрантскую, националистическую, ксенофобную риторику. Еще недавно лидеров националистических движений за такие речи помещали в тюрьмы, а теперь их произносят те люди, которые вроде должны преследовать за такие речи: глава Следственного комитета или представители МВД.
С одной стороны, люди не чувствуют опасности подвергнуться серьезным репрессиям. На марше в Краснодарском крае не было задержаний. Но, если хотя бы несколько десятков человек там прошли бы с криками “Нет войне!”, долго они бы не шли. А тут полиция была рядом, сопровождала их, не задерживала. Это один месседж, что можно. Другой – они это просто слышат с экранов телевидения и прочих средств госпропаганды.
И третье: я думаю, это общее разжигание ненависти именно военного времени, крайнего национализма, истерии в духе “Русские, вперед!” – хотя государственная пропаганда, может быть, немножко другими словами говорит то же самое, когда речь идет об агрессивной милитаристской политике государства. Я думаю, это тоже усиливает национализм.
Ксенофобия – это же в основе фобическое чувство. Нагнетается постоянный страх, что русских ущемляют и вообще хотят уничтожить. С другой стороны, время от времени спохватываются, боятся худшего, каких-то неконтролируемых погромов. На самом деле националистов тоже боятся, если они становятся неуправляемыми. И начинаются какие-то внезапные прославления тех или иных приезжих, мусульман, пытавшихся оказать кому-то помощь. Такая противоречивая политика, конечно, не способствует решению проблемы.
Но в целом то, что мы слышим, особенно в отношении людей, приезжающих работать в Россию из стран Центральной Азии и Южного Кавказа, очень ухудшилось на всех уровнях. Есть такое понятие, как “язык ненависти” (или вражды). В комментариях к каждой статье, к каждому такому разговору, как у нас с вами сейчас, обязательно появляются националистические, ксенофобные комментарии.
Государство защищается от этого всего непоследовательно, слабо и нелепо. Сейчас они приняли новую стратегию МВД по борьбе с экстремизмом, и там, с одной стороны, сказано, что они против нацизма, а с другой стороны, заявлено, что есть какая-то русофобия, которая отовсюду угрожает. Сказано, что ксенофобия – это тоже проблема, но это понятие не раскрывается, и можно, собственно, игнорировать. Вот такая непоследовательная политика, направленная на поддержку одной части националистических чувств, чтобы в первую очередь внешняя агрессия радовала людей, а не огорчала, и в то же время попытки избежать дестабилизации внутренней ситуации.
Из этого ничего не получится! Молодежь совсем по-другому все это понимает, думает, что есть единство тех, кто может бороться с мигрантами. “Мы против мигрантов, – думают эти бритоголовые юноши. – Полиция тоже ходит на рынки разгонять мигрантов. Пойдем с ними”. Разумеется, возникает все большая напряженность. И я боюсь, что на самом деле это не то, чего добивается государство, а вполне неуправляемая история.
У людей славянского, русского происхождения нет никаких оснований считать себя дискриминируемыми в России! Это абсолютно ложный нарратив, который власть создает на ровном месте, а народ слушает.
Марьяна Торочешникова: А можно ли говорить о каком-то организованном, объединенном или взаимосвязанном националистическом движении в России? Или это скорее какие-то спонтанные акции?
Стефания Кулаева: Какого-то руководящего центра, пожалуй, нет, но, конечно, все это связано. Где-то прошла какая-то маленькая акция, а весь интернет об этом говорит и пишет. Есть телеграм-каналы, все их читают, вдохновляются. Где-то побили приезжих и выложили в Сеть. В другом месте тут же побили, просто посмотрев то видео и решив: “Чем мы хуже?!”
Сейчас активно используют соцсети для распространения видео насилия. Раньше этого не было. С одной стороны, это очень упрощает отслеживание таких преступлений, если заняться этим всерьез. Но силовики уделяют этому мало внимания. С другой стороны, молодежь активно смотрит и такие акции с какими-то криками, словесными выступлениями, актами насилия, вдохновляется ими.
Источник – Радио Свобода