О холокосте знает весь мир. О геноциде европейских цыган даже сама Европа вспоминает не часто, но обязательно в конце лета: в ночь со 2 на 3 августа 1944 года в Освенциме был полностью ликвидирован лагерь цыган – несколько тысяч человек были отправлены в газовые камеры и сожжены в крематории. Спустя 66 лет, в августе 2010 года, на этом месте открыт памятный знак. На торжественном митинге присутствовали лидеры общественных организаций, защищающих права цыган, представители правительства Республики Польша, группа цыган-студентов из России и студенты немецких университетов – они приехали в Освенцим в рамках проекта «Национал-социалистический геноцид цыган – найти стертые тропы памяти», осуществленного Антидискриминационным центром «Мемориал» совместно с немецким фондом «Память, ответственность, будущее».
Мы просто были цыганами
– Моим родителям сказали, что они должны переехать из Мюнхена в Польшу просто потому, что они синти. – Герман Гёлленрейнер, бывший малолетний узник Освенцима, тоже приехал на открытие памятника в составе делегации из Германии. – Всего нас было около ста человек, это вся родня со стороны отца и матери. И мы все ехали в одном вагоне.
Кроме десятилетнего Германа и его родных, в этом же вагоне летом 1943 года ехали и другие семьи синти (это западная ветвь цыган) из Германии. Никто не знал, куда и зачем их везут, что ждет впереди. Но оба дяди Германа – офицеры немецкой армии – надели в дорогу свои военные мундиры, а дедушка, ветеран Первой мировой войны, прикрепил на мундир ордена и медали, полученные им за доблесть и храбрость, проявленные в боях за Германию в начале века.
Это никого не спасло и ничего не значило для тогдашних хозяев жизни – нацисты, сопровождавшие поезд, одинаково спокойно били прикладами по голове стариков с медалями на груди, беременных женщин и детей. Для них это были только люди последнего сорта – синти, цыгане, угрожавшие чистоте арийской расы.
Через две недели, когда умиравшие от духоты, жажды и голода люди приехали в Аушвиц, из вагона буквально выпала почти сотня мертвых – их тут же отправили в печи крематория. Остальным присвоили номера и вытатуировали их на руке; грудным детям номер ставили на бедре – на крошечных ручках штамп не помещался.
– Нас сразу начали бить, родителей били на глазах детей, – вспоминает Герман. – Просто потому, что мы не умели выполнять команды, не сразу встали прямо. И постоянно оскорбляли – я до того никогда не думал, что моя национальность – это ругательство.
В каждом бараке, построенном руками заключенных, жили примерно по 400 человек, туалетов не было. Питьевой воды тоже не было – пили то, что удавалось собран, во время дождя, или прямо из болотистых луж, и вскоре все начали болеть тифом, дизентерией. Иногда, пытаясь выйти на улицу в туалет, люди умирали на пороге барака – не было сил открыть дверь. Каждый день в четыре утра обитателей лагеря выводили на перекличку – босых, полуголых, в любую погоду. На обед давали гнилую свеклу – Герман до сих пор не ест свеклу ни в каком виде.
Убийство – их ремесло
Через полгода, уже зимой, заключенным выдали одеяла, кишевшие вшами: такого количества этих насекомых Герман не видел больше никогда в жизни. Кто-то сказал – это доктор Менгеле специально дал нам такие одеяла, чтобы проверить стойкость цыган к болезням, которые переносят вши.
О Менгеле цыгане уже отлично знали: на цыганских и еврейских детях он постоянно ставил опыты, особенно на близнецах. Герман вспоминает, как его двоюродных братьев Менгеле заставлял прыгать с 10-метровой высоты – наблюдал, как ломаются кости, как деформируется позвоночник. У него самого вся грудь была исколота – врачи-эсэсовцы под руководством Менгеле часто делали какие-то уколы, от которых потом болело все тело.
Работать десятилетнему Герману все равно приходилось каждый день: вместе с братьями он укладывал штабелями трупы перед отправкой их в печи крематория, чистил обувь эсэсовцам. Однажды ему сказали, что в Освенциме находится сын Сталина и что он, Герман, будет чистить ему сапоги. Но самого “сына Сталина” он не видел.
Летом 1944 года часть обитателей цыганского лагеря направили в другие концлагеря: Герман с отцом, матерью и двоюродными братьями оказался сначала в Равенсбрюке, потом в Заксенхаузене. Один эпизод, случившийся в этом лагере, Герман не забудет никогда. Барак, где оставшихся в живых подростков заставляли делать фальшивые деньги, был похож на клетку. Парень шестнадцати лет поймал крысу и хотел ее сварить. Это увидел эсэсовец и потребовал, чтобы мальчишка ел крысу живой. Парень не решился, и крыса сама набросилась на него, вцепилась ему в губы и порвала лицо. Эсэсовец спокойно расстрелял обливавшегося кровью мальчика. “Я стоял рядом, его кровь брызнула на меня, – говорит Герман. – Я до сих пор как будто вижу ее на своих руках”.
Оттуда, уже в апреле 1945 года, их погнали маршем смерти в неизвестном направлении – по дороге они видели эсэсовцев, переодевавшихся в полосатую одежду заключенных, чтобы не попасть в руки наступавшим войскам союзников. Позже Герман узнал о том, что оставшиеся в Освенциме цыгане сопротивлялись до последнего, когда их в ночь со 2 на 3 августа 1944 года гнали в газовые камеры – обреченные на смерть синти кидали в вооруженных автоматами эсэсовцев камни и палки…
Из почти ста человек семьи Германа Гёлленрейнера выжили десять. Недавно он подготовил к изданию книгу “Мано. Свидетель холокоста”.
Какой такой геноцид?
Четыре одинаковые черные плиты как будто вырастают из болотистой земли возле фундамента разрушенного крематория N 5, где располагался цыганский лагерь. На польском, английском, иврите и романес (языке европейских цыган) на них написаны слова напоминания о женщинах, мужчинах, детях, цыганах и евреях, уничтоженных в печах самого большого лагеря смерти – Освенцима. К траурным плитам несли венки, букеты цветов: от официальных и общественных организаций, от себя лично, в память о родителях, дедушках и бабушках, братьях и сестрах, вся вина которых была в национальности – еврейской или цыганской. К плите с надписью на романес лег букет цветов от делегации из России.
– Долгие годы немецкое правительство не признавало геноцид цыган во Второй мировой войне, – говорит Романи Розе, один из самых известных цыган Европы, основатель организации, которая переломила сознание европейцев и бюрократизм немецких властей – “Центр документации и культуры немецких Sinti и рома” в Гейдельберге.
У самого Романи Розе в Освенциме и Равенсбрюке погибли 13 родственников. И всю жизнь он посвятил установлению исторической справедливости в отношении цыганского народа. Если геноцид еврейского народа был признан еще в 1949 году – за них заступились Америка, Англия, даже Советский Союз требовал признания геноцида евреев – то за цыган заступиться было некому.
– За публичные оскорбления в адрес евреев после 1949 года строго наказывали, – рассказывает Романи Розе. – А за оскорбления синти не наказывали, и в отношении цыган немецкие бюрократы продолжали руководствоваться документами, принятыми в нацистской Германии еще в середине 30-х годов!
Впервые о страшной трагедии цыганского народа на общеевропейском уровне заговорили два английских социолога: в 1972 году Дональд Кенрик и Грэттан Паксон выпустили книгу “Судьба европейских цыган”. Вокруг них начала формироваться группа ученых и общественных деятелей, которые заставили всю Европу говорить об этой истории. Благодаря усилиям Розе, Кенрика и Паксона, других правозащитников и общественных организаций, справедливость восторжествовала: 17 марта 1982 года канцлер ФРГ подписал документ, подтверждающий факт геноцида цыган.
– Есть разница, когда твой сосед говорит: “Я не хочу общаться с цыганами” – и когда так же говорит государство, – считает Романи Розе. – Сегодня в Германии есть настоящая демократия, есть критическая пресса и нет бюрократического расизма. Да, у цыганского народа есть другие проблемы, но теперь весь мир знает, что германский нацизм виновен и в цыганском геноциде.
Наталья ШКУРЕНОК
