Обратная связь Интервью руководителя АДЦ “Мемориал” Стефании Кулаевой о сносах в Плеханово “Открытой России”.
В тульском поселке Плеханово, который оказался в центре внимания СМИ из-за противостояния цыган и полиции, теперь горят дома. Так периодически бывает, когда администрация хочет выселить людей откуда-то, а люди не хотят выселяться: совершенно случайно возникает пожар, и тут уж ты хочешь — не хочешь, но съедешь.
После беспорядков я разговаривала с руководителем программ АДЦ «Мемориал» Стефанией Кулаевой. Ее интервью было опубликовано в сильно сокращенном виде, поэтому то, что не вошло, публикую здесь. Стефания знает табор в Плеханово уже 10 лет.
«Плеханово было неблагополучным районом Тульской области. Сейчас его включили в состав города Тулы, и земля здесь — лакомый кусочек. Цыгане долго пытались зарегистрировать жилье. В это вкладывались деньги и их, и правозащитников, которые нанимали специалистов и оплачивали услуги. Кроме того, была предусмотрена специальная государственная программа, и я сама слышала, как несколько лет назад на заседании Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации делегация из России отчитывалась о выполнении плана по регистрации домов.
Тогда было сказано, что более 70 домов в Плеханове зарегистрированы в рамках государственной, бесплатной для цыган программы. Сейчас нам говорят, что там вообще нет зарегистрированных домов. Где вранье?
Все время, пока мы общаемся с табором, мы вместе с ними пытались решить проблемы с доступом к ресурсам — это и вода, и свет, и газ. Люди купили необходимое оборудование, чтобы законно подвести газ, но теперь оно гниет в гараже, потому что фактически им не давали подключиться законно, но позволили делать это незаконно, хотя и не бесплатно.
Абсурдно предполагать, что пятьдесят лет люди воровали газ, и никто этого не замечал. У них не стояло счетчиков, хотя именно этого цыгане и добивались, но они платили газовой компании. Цена определялась на глазок — примерно сто тысяч рублей за весь табор. Сейчас в Плеханово у цыган газа нет, и даже электрообогревателем они не могут греться, поскольку электричества тоже нет. Кострами, видимо, люди греются — больше нечем. Единственная школа, начальная, отключена от света и газа. Нарушается право детей на образование.
В таборе никогда не было криминала. Конечно, бывают гадания, но сейчас уже реже. Мужчины все работают — в основном, это ковка металла или строительство. Женщины раньше занимались благоустройством колхоза, собирали урожай, не отказываются от другой тяжелой работы.
Откуда у них взялись деньги на большие дома? Заработали в 1990-е годы: тогда практически ничего нельзя было купить, и колхозы заказывали у цыган бытовки для животных, стадионы заказывали решетки. Но дома только с виду выглядят роскошно, а зайдешь внутрь — там мебели очень мало. Цыгане — это трудовые, бедно живущие люди, а главное — фактически лишенные всех прав.
Чаще всего бывает так: приезжает бульдозер, все сносит, ничего не предоставляют взамен, и ставят оцепление, чтобы люди не могли вернуться и взять доски и что-то опять построить. И делай, что хочешь.
Кто-то снимает дачные домики, непригодные для жизни зимой. Кто-то оказывается на улице, и хорошо, если это лето, а не как сейчас, когда снег еще лежит.
Это страшная драма, вовлеченными в которую оказываются сотни детей. Даже не совсем понятно, как могут сами цыгане решать эту проблему. Покупать землю вокруг — так им не дают такой возможности. Переселяться? Встать в очередь на квартиру им тоже никто не предлагает».
Анастасия Зотова
Источник: https://openrussia.org/post/