Когда я писал эту статью, светило ласковое солнце, за окном звонко пели птички, будоражил аромат весенних цветов.
Часть 1. Страшная
Вот так же, наверное, наслаждались когда-то весной киевляне в 1911 году, в тогдашней царской России. Наслаждались до 20 марта. Именно с этого рокового дня вся история взаимоотношений евреев и неевреев в нашей стране, пожалуй, в первый раз была поделена на две части. В первой — все то хорошее и плохое, что было в этих взаимоотношениях в России за несколько веков совместного существования; во второй — все, что появилось потом, после 20 марта 1911 года.
20 марта 1911 года в маленькой пещере на окраине Киева было обнаружено тело христианского мальчика, гимназиста Андрюши Ющинского. Было ясно, что мальчик был убит каким-то зверским насильственным способом. И вдруг, в ходе обычного уголовного расследования, которое само по себе должно предполагать несколько версий произошедшего, очень быстро стала преобладать одна, с чисто национальной окраской. Убийство несчастного ребенка по этой, ставшей основной, версии оказывается совершено по чисто религиозным мотивам. Я умышленно дважды употребил слово «чисто». Чисто — это лично для меня означает то, что других вариантов нет и рассуждать о них нечего. Короче говоря, по версии тогдашних юристов всех мастей, захотели «злобные евреи» для своих религиозных или праздничных (кто их разберет) целей христианскую кровушку добыть. Да не просто кровушку, а кровушку самую лучшую — невинного христианского ребеночка, чтобы затем ее в жертву принести.
Что за чушь? Предвижу ваши, уважаемые читатели, вопросы. А вот и нет, оказалось, не чушь — хотя и был на дворе ХХ век, а не жуткое средневековье, хотя бурно о себе заявил технический прогресс. Ученые уже подбирались к атому и открывали законы генетики. И никого, как в средние века, не бросали в костер за то, что они «ведьмы», или цыганки, что тогда было одно и то же, или евреи. И тем не менее в эту чушь поверили, да еще так поверили, что государство учинило специальное антиеврейское дело, которое растянулось на два с половиной года.
Жертвой государства стал несчастный работник местного кирпичного завода, отец многодетного семейства, еврей Мендель Бейлис (полное имя — Менахем Мендель Тевье Бейлис). Именно его пытались обвинить в том, что, выйдя из конторы своего завода, он якобы, «как злой коршун», средь бела дня с кривым ножом погнался за стайкой беспомощных христианских детишек. И этот злодей поймал одного 12-летнего мальчика, Андрюшу Ющинского, и поволок его куда-то. А потом Андрюша был найден в пещере мертвым, «с выпущенной кровью». Поди пойми эту нацию. Ведь всем известно, что правоверные евреи едят только кошерную курицу, зарезанную специальным еврейским способом специальным человеком — резником, и ни одна капля куриной крови не должна при этом попасть на землю.
Чушь! Идиотизм! Шизофрения! Зачем нам про это знать, господин психолог? Предвижу подобные вопросы. Что-то было когда-то в Киеве. Какой-то еврей, какое-то кровопускание, как у курицы. Нам-то все это зачем? И без того жизнь непростая, и так страшно. Страшно по телевизору, страшно в жизни. Все, больше страстей не будет. Уже заканчиваю страшную часть моей статьи.
И вот в один миг простой еврей Бейлис оказался в центре внимания всего мира. Весь мир, а не только Россия, ожидал развязки этой истории. Весь мир, пока Бейлис томился два с половиной года в тюрьме, хотел знать, совершают евреи ритуальные убийства или нет.
Было заслушано великое множество свидетельских показаний. При этом практически сразу же была отброшена наиболее вероятная версия убийства этого ребенка известной воровкой Верой Чебряк и ее подельниками. Покойный Андрюша Ющинский дружил с ее сыном Женей, очень непростым и, как бы мы сегодня сказали, проблемным подростком. По этой версии, Андрюша случайно оказался свидетелем криминальной затеи Веры Чебряк и ее сотоварищей, за что и был на всякий случай устранен.
Выступило великое множество экспертов: специалистов по религиям, священников всех конфессий, а также криминалистов, правоведов и психиатров. Каждый из них должен был изложить свое мнение по двум главным вопросам:
— существуют ли в настоящее время в иудаизме человеческие жертвоприношения;
— мог ли такую жертву непосредственно принести Мендель Бейлис.
Естественно, для прессы это дело стало темой номер один. Многие известные в то время деятели культуры считали своим долгом публично высказаться на эту тему. При этом прогрессивные и просто честные люди в жуткие вымыслы не верили, а происходящее в России действо расценивали как трагедию. Но реакционеры, расисты и националисты всех мастей с пеной у рта доказывали «кровожадность евреев», требовали смертной казни для Бейлиса и фактически подстрекали страну к новым, после 1905-го года, погромам. Многие до этого известные как «демократически ориентированные» люди на этом суде показали свое истинное лицо, поддерживая версию ритуального убийства. Другие же, наоборот, с риском лишиться работы или даже быть посаженными в тюрьму царской охранкой организовывали кампании в защиту Бейлиса и всего еврейского народа.
Таковыми были, например, Максим Горький, известный писатель и журналист Владимир Галактионович Короленко. Последний даже провел собственное расследование в Киеве. Среди ученых мужей жестко и однозначно осудили этот абсурд Иван Петрович Павлов и Владимир Михайлович Бехтерев — отцы-основатели учения о высшей нервной деятельности, и мне как психологу отрадно это отметить. Одновременно печально, что известный психиатр Сикорский пошел на сделку с совестью и выступил на стороне обвинителей Бейлиса.
И самое последнее. Большинство простых людей, даже под нажимом властей, не желали верить в эту гнусность. Во-первых, речь идет о детях-свидетелях, которые категорически не подтвердили историю о захвате Бейлисом Андрюши, а самого «злодея» охарактеризовали как доброго и порядочного человека. Во-вторых, это присяжные заседатели, большинство из которых было простыми крестьянскими мужиками. Именно они оправдали Бейлиса. Но… Ох, опять это «но»… Но мотив убийства все-таки признали ритуальным, и обвинение осталось в силе.
Итак, суд закончился 10 ноября 1913 года. За отсутствием улик Бейлис был оправдан, но из решения суда присяжных напрашивался вывод: кто-то очень грозный или очень грозные, еврейские, бородатые, с тесаком это сделали и еще сделают не раз.
Вскоре после своего освобождения Бейлис и его семья, боясь расправы националистов, покинули Россию. Прожив восемь лет в Палестине, они переехали в Америку, где им уже ничто не угрожало.
Часть 2. Не страшная и, возможно, обнадеживающая
Прежде чем перейти ко второй части статьи, я, уважаемые читатели, хочу перед вами извиниться за сумбурное изложение дела Бейлиса. Само «Дело Бейлиса» в оригинале, с комментариями вскоре после завершения процесса было выпущено в двух пухлых томах. В студенческие годы мне удалось его изучить. Но все-таки я не историк, а психолог. А вот роль психолога на уроках толерантности, которые по инициативе губернатора Санкт-Петербурга должны проводиться во всех школах города, огромна.
События последних лет в Петербурге — убийство таджикской девочки, убийства иностранных студентов, убийство Тимура Качаравы молодыми неонацистами — побудили власти города вплотную заняться воспитанием у юных граждан толерантности, то есть терпимости к людям другой национальности, другого вероисповедания, других убеждений. И это здорово! Это своевременно. Вот только всегда, когда речь идет о культуре и образовании, хочется знать, кто этим займется. Ведь с точки зрения психолога совсем не безразлично, как полезные знания будут внедряться в сознание современных детей и подростков, и без того травмированных всеми противоречиями нашей жизни.
Нужно, чтобы подобное преподавание отвечало следующим требованиям:
— в разном возрасте об одном и том же надо говорить по-разному;
— надо проверять, как дошла информация до ребенка, подростка;
— надо уметь ответить на любые детские вопросы на эту тему;
— надо быть доброжелательным и не злиться на «детскую глупость», тем более нельзя клеймить ребенка публично за его заблуждения;
— надо уметь доказывать, убеждать, аргументировать свою правоту;
— надо делать детей своими союзниками, а не приказным путем спускать им очередные «инструкции» об интернационализме и дружбе со всеми народами мира;
— надо быть готовым к проявлениям бытового национализма у школьников и студентов и помнить, что корнями он обычно уходит в семью и на улицу;
— надо быть готовым к тому, что дискуссия с ребятами о мирной жизни всех хороших людей, к какой бы национальности они ни принадлежали, дело непростое. Непросто убедить детей в том, что не в «хачиках», а в армянах, не в «чеченах», а в чеченцах, не в «черных», а в жителях Кавказа нужно прежде всего видеть людей, а не врагов. Так же как и в цыганах нужно прежде всего видеть древний и самобытный народ, а не воров, попрошаек и наркодилеров;
— особенно тяжело приходится педагогу, когда он сам не верит в то, что рассказывает детям. Дети прекрасно чувствуют ложь взрослых;
— невозможно рассказывать о толерантности формально, это еще хуже, чем ложь.
Вот видите, скольким условиям должен отвечать педагог-психолог, прежде чем он начнет просвещать неокрепшие детские души. А иначе нельзя, иначе эти уроки принесут только вред.
В завершение этой статьи снова вернемся к делу Бейлиса. Как мне кажется, проводя уроки толерантности у старшеклассников (а они народ пытливый и все максималисты), без исторических примеров не обойтись. А раз так, как можно обсуждать тему «плохой нации» без упоминания дела Бейлиса, или дела врачей-вредителей 1953 года, или ограничения на работу для специалистов с высшим образованием по «пятому», еврейскому пункту анкеты. И как не упомянуть при этом происходящие в наше время события, когда в приеме на работу отказывают цыганам только за то, что они цыгане. Понятно, что нельзя на уроках толерантности не обсуждать все эти примеры дискриминации народностей. Но ведь не обсуждают. Просто педагоги не знают, кто такой Бейлис. Так же, как многие педагоги, не говоря уже об учениках, ничего не знают и о гениальном польском детском враче, писателе и педагоге Януше Корчаке. А знать надо, и гораздо больше, чем написано в
Советском энциклопедическом словаре о деле Бейлиса:
«Суд. Процесс (Киев, 1913) над евреем М. Бейлисом по ложному обвинению в ритуальном убийстве рус. мальчика. Организован цар. пр-вом и черносотенцами. Вызвал протест передовой общественности в России и за рубежом; суд присяжных оправдал Бейлиса».
Знать нужно больше хотя бы потому, что на вид скромный, а в итоге откровенно антисемитский сайт «Неизвестные страницы русской истории» для непросвещенного читателя комментирует дело Бейлиса самым оригинальным образом. В конце своего «урока» анонимные авторы цитируют брошюру реакционного антисемитского автора И. Гофштеттера «Убийство Ющинского и русская общественная совесть», СПб., 1914: «Пробуждение уже начинается… Яркая картина насилий, подлогов и подкупов, разыгравшаяся на киевском суде, оттолкнула от евреев многих их вчерашних друзей и поклонников. Циническая беззастенчивость в выборе средств для достижения национальных еврейских целей почти насильно вынуждает делаться юдофобами (поясняю — людьми, которые боятся евреев. — И. Б.) даже тех, кто доныне был совершенно чужд каким бы то ни было национальным антипатиям».
Вот так компьютерный урок о деле Бейлиса. Правда, здорово? Вот почему педагог, ведущий уроки толерантности, сам должен знать про Бейлиса и другие известные исторические ситуации. Знать, чтобы быть готовым к отражению альтернативного неонацистского просвещения, даже если экспертами по национальному вопросу выступают довольно авторитетные люди, такие, например, как доктор медицинских наук, петербургский профессор, психиатр Барабаш, который выступил в 1990-х годах в одной из националистических газет со статьей «Почему опасно смешение с еврейской кровью в плане наследственных заболеваний?».
А в качестве тренинга или другой формы практического занятия на уроке толерантности полезно обсудить с подростками интересный литературный эксперимент, осуществленный всемирно известным российско-еврейским писателем начала прошлого века Шолом-Алейхемом. Он в 1912 году, под впечатлением дела Бейлиса, написал роман «Кровавая шутка». В этом романе русский юноша, дворянин, решил поменяться со своим еврейским другом по гимназии фамилией и паспортом только для того, чтобы примерить на себя еврейскую судьбу.
На этом можно статью закончить. Но что бы мне еще хотелось сказать на прощание? Во-первых, хотелось бы, чтобы у нас было побольше веры в свою правоту и в дело, которому мы призваны служить. Совсем недавно я разговаривал с мамой одного моего пациента. Спрашиваю маму: «А его сейчас в школе кто-нибудь обижает?» А она мне отвечает: «Нет, Илья Семенович, у нас сейчас в школе одна толерантность. До того ее много стало, что аж тошнит». Одна маленькая деталь: мама этого мальчика — учительница и преподает в этой школе. Понятно, какое у нее в итоге сложилось отношение к проблеме толерантности.
Во-вторых, побольше радуйтесь летним каникулам, и желаю вам испытывать поменьше проблем с толерантностью!