Трудовым мигрантам в России нелегко. Но еще тяжелее, если вместе с родителями в чужую страну приезжают дети. А ведь, казалось бы, что может быть естественнее для ребенка, чем жизнь вместе с мамой и папой.
Трудности начинаются уже при регистрации: детям ее оформляют, как правило, не больше чем на 3 месяца — даже если у его родителей разрешение на работу оформлено на год. Поэтому устроить детей-мигрантов в школу или детский сад очень трудно: там требуют, в первую очередь, регистрацию. Кроме того, возникают сложности с медицинскими картами, полисом, справками о прививках, которые в России не всегда признают. Детей-мигрантов принимают в школу, если есть разрешение районных отделов образования, но бывает так, что директора школы отказывают в приеме детей, даже если такое разрешение есть.
Вот пример удачной судьбы девочки из семьи мигрантов: Фарзона, приехавшая из города Канибодома (Таджикистан) с первого класса успешно учится в школе на пр. Космонавтов, где углубленно изучается французский язык. Чтобы не нарушать миграционное законодательство, родители каждый год вывозят ее на родину. Школа с пониманием отнеслась к ребенку, сейчас Фарзона учится уже в четвертом классе.
В этой же школе учатся два первоклассника из другой таджикской семьи. Хотя дети не владели русским языком, их приняли: мать договорилась с директором школы, получила разрешение от отдела образования, оформила медицинский полис. Это вышло недешево — более 12000 рублей, ведь для иностранцев справки, медицинский полис, медкарта стоит денег. К тому же дети не успевали по программе, ходили на платные дополнительные занятия. Мама этих детей уже семь лет работает кондуктором 6-го парка, поэтому она смогла оплатить эти расходы, а также сборы на всякие школьные нужды. Но ведь есть много семей, которые не могут позволить себе подобные траты. Например, дворники, у которых есть дети, не в состоянии отправить их в школу.
Для меня важно, чтобы мой сын получил образование, поэтому я обошла много школ в нашем районе и общалась с подростками — спрашивала их впечатление от школа. Семиклассник Миша, приехавший из Самарканда, пожаловался, что двое его одноклассников всегда высмеивали и оскорбляли его, хотя остальные дети относились к нему очень хорошо, дружили с ним, уважали его. Но те двое так отравляли ему жизнь, что иногда он хотел навсегда уехать. Я было хотела отдать сына в этот же класс, но потом решила подыскать какое-то другое учебное заведение — чтобы лишний раз не травмировать психику ребенка. У меня даже были мысли отправить сына домой в Кырзызстан, но все же я думаю, что ребенок должен жить с родителями, — меня не покидает страх, что без меня он попадет в плохую компанию.
Летом я обошла три колледжа в Московском районе, и в одном из них оказалась очень приветливая сотрудница учебного отдела Татьяна Ефремовна, бывшая жительница Ферганы. Она сказала, что Киргизия подписала договор с Россией об образовании и при наличии медицинских справок ребенок может быть принят на государственное обучение. Правда, нужен был паспорт, а у моего сына еще его не было — в Киргизии паспорт выдают 16-летним. Однако колледж пошел нам навстречу, и мальчика приняли на учебу (мы пересекли границу Казахстана, оформили регистрацию, сдали медицинские справки, полученные в Киргизии и аттестат о неполном образовании).
Правда, уже после начала занятий возникли проблемы с медсправками: сотрудница медпункта накричала на моего сына: «Откуда ты свалился на мою голову? Почему тебя взяли? Сколько кому ты дал? Может, ты больной?» Медицинскую карту она не признала — якобы, записи о прививках неполные. Я объяснила, что ребенок никогда ничем не болел, а если в карте нет необходимых записей — это из-за частой смены медперсонала, халатности врачей — не наша вина. Главное — справки настоящие, а не поддельные (которые, кстати, на каждом углу предлагают купить мошенники). Татьяна Ефремовна из учебного отдела меня успокоила: «Не принимай ты все близко к сердцу, она у нас такая». Пришлось еще показать сотруднице медпункта визитку нашей организации, где есть юристы, помогающие мигрантам.
С тех пор мой сын успешно учится. Преподаватели и дети очень хорошие, но в группе есть один мальчик, который все время говорит, что он ненавидит приезжих. И среди всего педагогического коллектива есть одна преподавательница, которая вместо того, чтобы проводить урок, обсуждает мигрантов: «Этих приезжих так много, они везде — в транспорте, на улицах, я их ненавижу». Этот мальчик начинает, она продолжает — таким образом половина урока проходит.
Моего племянника зовут Хошим, он тоже учится в колледже, хотя не очень хорошо знает русский язык (понимает, но сам объяснить не может), так что маме часто приходится быть переводчиком. Хошим получает стипендию, льготный проездной, но практику он не проходит, потому что он должен самостоятельно найти работодателя, который возьмется его обучать практически. Некоторые колледжи сами ищут работодателей, у которых студенты могут пройти практику.
Разные учебные заведения ведут себя по отношению к мигрантам по-разному: где-то принимают, где-то идут на уступки, где-то вовсе не хотят. В аэропорту Пулково я встретила юношу из Киргизии (город Ош) — он успешно учится в Петербурге на медицинском факультете. Он рассказал, что программа не очень отличается от той, которую он проходил в Киргизии: там фактически нет собственных программ, они дублируют российское образование. Проблема возникает при трудоустройстве: я знаю молодого человека из Узбекистана, который получил медицинское образование в России. Его не взяли на работу, потому что у него не было гражданства РФ, — пришлось устроиться массажистом через агентство.
Трудоустройству иногда мешают отсталые взгляды родственников: например, в некоторых узбекских семьях девочки получают высшее образование, но когда они выходят замуж, семья мужа часто препятствуют карьере женщины. Мол, женщина должна сидеть дома, ухаживать за детьми и родителями, оберегать домашний очаг. Если женщина решит не слушаться, то родственники ее осуждают, лишают финансовой помощи.
Теперь расскажу о более печальных случаях. В Петербурге многие узбекские семьи не могут устроить детей в школу. Матлюба приехала из Узбекистана (город Самарканд) со своим 12-летним сыном. Уехать в России ее вынудили частые скандалы с родственниками — они не приняли ее развода с мужем. Матлюбе никто не помогал — она была вынуждена решать свои житейские проблемы в одиночку. Первый год у нее было разрешение на работу, регистрация, она устроилась дворником в ЖКХ Московского района. Потом срок документов истек, но она не выехала из России: не хотела потерять работу и тратить огромные деньги на оформление новых документов. Зарплату она получала, но ЖКХ не оформляло никаких документов, ей выделили бесплатное помещение (практически нежилое, без горячей воды и других удобств). Сын Матлюбы очень хотел учиться, но, поскольку нет ни регистрации, ни ни медицинских справок, поступить в школу было практически невозможно. К тому же узбекское государство не заключило договор об образовании с Россией. Получив российский диплом, невозможно устроиться на работу в Узбекистане — там тоже защищают интересы местного населения. Таким образом, сын Матлюбы остался без среднего образования: он окончил всего шесть классов. Дети дворников, с которыми я беседовала в Невском районе, тоже обречены на неграмотность: их родители находятся в России нелегально.
Легальным мигрантам тоже трудно устроить своих детей в школы и садики. Не создана схема, которая была бы понятна родителям, часто встречается негативное отношение к приезжим, — в общем, много препятствий. Недавно в нашу организацию обратился гражданин России, дети которого — граждане Узбекистана. Несколько лет они посещали детский сад в Адмиралтейском районе Петербурге, но вдруг заведующая садиком решила их отчислить, объяснив это тем, что сроки миграционной карты кончились. После переговоров юриста АДЦ «Мемориал» А.Удьяровой с заведующей и районным отделом образования дети были снова приняты в детский сад.
Получив гражданство России, человек все равно остается мигрантом — ведь он и его дети не могут изменить свою внешность, цвет кожи и глаз, свою национальность. Очень жаль, что дети с самых юных лет испытывают к себе негативное отношение.
Майрам Самикова