Сулейман Янополь живет в таборе цыган-котляров в Чудово, заканчивает школу и планирует пойти по стопам старшего брата и продолжить обучение в колледже. В родном городе ему есть чем заняться: уже несколько лет он работает волонтером — помогает пожилым людям и учит детей в таборной школе.
Сколько лет ты уже занимаешься волонтерством? С чего все началось?
С 9-го класса, то есть уже третий год. Как-то из администрации Чудово пришли в школу, где я учусь, попросили бабушке дров наколоть, а мне это ничего не стоит, я с детства дрова колю. Так и пошло, с тех пор в Чудово мы с группой волонтеров помогаем бабушкам. Делаем все, что попросят, — что-нибудь помыть, принести, печку натопить, сарай построить, подмести. У меня даже есть два диплома «Волонтер года» от новгородской администрации. Мне очень нравится эта система — там много интересных ребят, со многими я дружу. Ну и помогать, конечно, нравится. Когда я вижу радостные глаза бабушки, которой я помог, мне уже ничего не надо, я счастлив.
Еще мы раздаем листовки и проводим разные акции — против курения и наркотиков, против самоубийств. Правда, мне пока не доводилось видеть никакого эффекта от того, что по улицам ходят люди и кричат «Курение убивает!». Эти акции во многом формальны, но, с другой стороны, говорить об этих проблемах надо — может быть, кто-нибудь задумается.
Год назад я стал сотрудничать с АДЦ «Мемориал». Я давно знал о работе этой организации, общался с сотрудниками, которые занимаются цыганской темой. Прошлым летом я узнал, что АДЦ «Мемориал» организует летний лагерь для цыганских детей, и решил присоединиться к его работе. Сейчас я 1-2 раза в неделю за- нимаюсь с детьми в школе, которая находится прямо в нашем таборе. Я учу детей писать, рисовать, грамотно говорить по-русски, занимаюсь общим образованием. В основном, ко мне ходят дошкольники, но есть и ученики начальной школы.
Какой ты видишь результат – дети начинают лучше читать, говорить, сложнее мыслить?
Конечно. Не могу сказать, что результаты потрясают, но какой-то эффект, безусловно, есть. Главное, что я понял, — детям нравится учиться. Поначалу я боялся, что никто не будет приходить, что все будут только смеяться надо мной, но оказалось, что зря боялся. Я уже не знаю, где разместить всех детей, которые приходят на занятия. Они постоянно прибегают ко мне в дом и спрашивают, будет ли занятие в субботу. В моей группе уже 35 детей от 7 до 12 лет, занятие длится час-два, и после урока у меня ощущение, как будто я разгрузил три машины дров.
А кому пришла идея организовать дополнительные занятия с ромскими детьми?
Инициатива была моя. Когда я в летнем лагере для таборных увидел, что дети школьного возраста почти не умеют читать и писать, мне стало ужасно жалко их и я предложил сам заниматься с ними.
Понятно, что в условиях национальной сегрегации в школе необходимо проводить с детьми дополнительные занятия по русскому языку. Но не менее важно, на мой взгляд, развивать интерес к собственному языку. Для тебя важно, чтобы они понимали, что на их родном языке можно писать, читать книги?
Конечно! Я стараюсь совмещать русский и цыганский. Например, скажу что-нибудь по-русски и прошу перевести на цыганский, и наоборот. Тем, кто уже научился читать по- русски, я показываю специальные буквы цыганского алфавита, устраиваю диктанты.
Ты считаешь образование обязательным?
Хотя бы 11 классов, чтобы уметь читать и грамотно писать, закончить нужно — без этого сейчас никуда. Я вообще не считаю, что учеба – это главное, я не вижу в этом какой-то универсальной важности для всех. У меня есть знакомые, которые, имея два высших образования, работают продавцами в магазине. Я учусь по- тому, что мне это интересно, но это не основное в жизни. Главное для меня — семья, дети.
Где ты собираешься учиться после того, как закончишь школу? И где потом думаешь работать?
Хочу учиться на фельдшера в Петербурге. А работать хочу в таборе. Там очень нужны врачи.
А какие профессии еще нужны в таборе?
Все. Там почти ничего нет – никакой инфраструктуры. Учителя, врачи, пожарники… Разве что милиция не нужна, ее и так везде достаточно. Зато почти все жители табора — отличные строители, хотя и не имеют никакого образования. Психологи они тоже хорошие, особенно женщины. Даже дипломированный психолог порой не может так быстро и точно понять человека, как цыганка, закончившая три класса.
Какие профессии распространены среди жителей табора?
Мужчины работают. Раньше работали с металлом, делали котлы. Теперь кустарное производство не пользуется спросом, и многие занимаются неликвидным оборудованием или строительством — ходят по садоводствам, предлагают разные виды строительных работ. Правда, они скрывают, что они цыгане, и это очень жалко. Выдают себя за молдаван или кого-нибудь еще – вроде как «поинтеллигентнее» (смеется).
Для тебя очень важны традиции? Что в традиционной жизни тебе кажется нужным, а что можно было бы изменить?
Ничего не надо менять, лучше, наоборот, к старому вернуться. Не кочевать, конечно — я имею в виду национальную культуру. Я еще пом- ню, как люди собирались по вечерам, плясали, пели песни до утра, а сейчас все сидят по своим домам и почти не общаются, каждый сам за себя.
Почему так происходит?
Мир меняется, и с ним меняются ценности. И меняется досуг — раньше, когда нечем было заняться, люди играли на гитаре у костра, а сейчас сидят в интернете.