Обратная связь Внезапно многие стали говорить о “дискриминации”, хотя обычно слово это в России используют не очень охотно, как и тесно связанное с ним понятие “права меньшинств”. Защищать права меньшинств и бороться с дискриминацией до сих пор казалось многим как-то непатриотично. Но и до открытых призывов к дискриминации – вне каких-то радикальных ксенофобных кругов – пока не доходило.
Среди множества распространённых определений дискриминации в области права есть одно, которое кажется приемлемым почти всем: это “неравное и несправедливое отношение”. Дискриминация – один из видов нарушения прав человека, что отражено во всех международных документах на эту тему, от Всеобщей декларации ООН до Европейской конвенции. В России понятию “дискриминация”, к сожалению, не дано официального правового определения, хотя профильные агентства ООН – Комитет по ликвидации расовой дискриминации и Комитет по ликвидации всех форм дискриминации женщин – много раз призывали Москву принять комплексный антидискриминационный закон, включающий в себя и точное определение проблемы. Тем не менее очевидно, что дискриминация – это плохо, более того, недопустимо по нормам российского и международного права. Очень странно при этом слышать слова пресс-секретаря главы государства о том, что “дискриминация неминуемо наступит”, когда речь идет о требовании вакцинации от COVID-19.
Еще тревожнее звучит прямой призыв “вводить дискриминацию на государственном уровне”, который цитируют СМИ со ссылкой на главного врача одной из больниц Екатеринбурга. Доктор, очевидно, имел в виду необходимость временного ограничения каких-то возможностей людей, отказывающихся от вакцинации без объективных причин, но сформулировал свою мысль неудачно. Потому что наличие “объективно оправданной цели, способ достижения которой представляется допустимым и необходимым” признается обстоятельством, при котором различие в обращении не должно признаваться дискриминацией.
Борьба с эпидемией часто требует введения карантина или иных мер (ношения масок, прививок и так далее), и это как раз случай оправданной цели, достигаемой необходимыми методами. Вопрос о том, какие именно методы разумны и допустимы, можно, конечно, обсуждать. Кто-то возмущен требованием принести справку о вакцинации на работу (исключение, как я понимаю, делается при этом для тех, у кого есть медицинские противопоказания в отношении прививки), других пугает риск запрета путешествий и развлечений для отказников от вакцин.
Предложение оказывать плановую медицинскую помощь только привитым – пожалуй, самое спорное и радикальное, ведь в больницы люди идут ради продления жизни или улучшения её качества, и тут отказывать в помощи нельзя. С другой стороны, каждый, кто пытался положить ребёнка на плановую (скажем, ортопедическую) операцию, знает, что требование полного сертификата о прививках (и не только к ребенку, а и к родителю, если госпитализируют с сыном или дочерью вместе) всегда существовало, без этого в больницу просто не брали, хотя никакой эпидемии кори или там дифтерита при этом не было. Эпидемическая ситуация, когда люди гибнут каждый день сотнями, конечно, придает веса аргументам об обоснованности цели и оправданности требований вакцинации, говорить о дискриминации в таком случае просто странно.
Но проблема вакцинации всё-таки связана с дискриминацией, только совсем другим образом, ведь вакцина, а значит, и защита от смертельной для многих болезни доступна далеко не всем. Во многих странах мира миллионы желающих привиться не могут пока получить такой возможности. В каких-то случаях людей разделяют по возрасту – и тут опять же понятна и объективная цель (спасти как можно больше жизней тех, кому болезнь грозит больше, а это старики), и допустимый метод.
Часто, однако, привилегию защиты от смертельной опасности получают в первую очередь люди по гораздо менее обоснованной с медицинской точки зрения причине, например, по признаку гражданства. Так, почти везде, чтобы привиться, нужно предъявить паспорт. В числе наиболее успешных по уровню вакцинации стран мира оказалась Мальта, в Европе это государство занимает второе место после Исландии. При этом оказывается, что беженцы, которых на острове почти 20% населения, не привиты, их ещё только собираются прививать.
Очевидно, что разделение жителей страны на “своих” и “чужих” не может быть обосновано разумным подходом к борьбе с эпидемией, наоборот, скученность, нехватка средств гигиены и индивидуальной защиты в лагерях беженцев и беднейших эмигрантских кварталах европейских стран значительно усугубляет риск того, что инфекция распространится именно там, плохо от этого будет всем, но особенно тем, кто и так еле выживает. Разумной и необходимой мерой тут бы следовало признать именно первоочередную вакцинацию людей в группе риска, но вместо этого их прививают в последнюю очередь! Людей, у которых вовсе нет документов, гражданства, регистрации в стране проживания, чаще всего не вакцинируют вовсе. Правозащитные организации Лондона долго добивались разрешения не предъявлять документы при прохождении вакцинации, в конце концов всё-таки в городе появился автобус, выезжающий в бедные кварталы, населенные мигрантами, в этом автобусе людей прививают, ничего не спрашивая.
В России и мигранты, находящиеся в стране со всеми разрешительными документами, работающие в сфере обслуживания, а значит, в постоянном контакте с другими людьми, не могут привиться, хотя многие очень хотят этого, нет у них и возможности выбрать более эффективную вакцину даже в Москве и Петербурге, где пока не ощущается нехватки “Спутника V”. Они-то хотят вакцинироваться, чтобы защитить свои и чужие жизни, а не ради доступа к развлечениям и поездкам в отпуск, но их исключают без всякой “объективно оправданной цели”. Пока возможность привиться будет обусловлена не только очевидными профессиональными преференциями (медики, работники пассажирского транспорта), возрастом или иным дополнительным риском тяжело заболеть, но лишь привилегией гражданства, дискриминация на самом деле останется проблемой.
Стефания Кулаева – эксперт Антидискриминационного центра “Мемориал”
Впервые опубликовано в блоге Радио Свобода
Фото — Утэ Вайнманн