Обратная связь Со дня начала полномасштабной военной агрессии Кремля против Украины не раз звучали вопросы: что будет после ее окончания? Распадется ли Россия на части, смогут ли прорасти новые лидеры на выжженной политической почве, что делать с «народными массами», оболваненными пропагандой, как не пропустить «правильную» историческую развилку? И вообще, есть ли будущее у страны, которая насаждает культ смерти за родину, патриархат, традиционализм, неприятие всего живого, нового, какого бы то ни было многообразия?
Одним из путей вывода России из дурной бесконечности авторитаризма называют деколонизацию и развитие федерализма, то есть придание самостоятельности (вплоть до полного государственного суверенитета) российским регионам. Насчёт суверенитета: на память приходят пресловутая «суверенная демократия» и однородное явление «унитарный федерализм», что означает абсолютный диктат федерального центра в сферах экономики, финансов, управления, социальной жизни.
Во время довоенных катастроф (вспомним печально известные сибирские пожары и пандемию ковида) федеральный центр легко переваливал ответственность на региональные власти, требовал от них решительных действий, предварительно отобрав как ресурсы, так и полномочия решать такие глобальные задачи. В войну и подавно: диспропорциональная мобилизация в бедных, как правило, «этнических» регионах, при которой риск стать пушечным мясом и погибнуть (совершая при этом военные преступления) для жителя Бурятии многократно выше, чем для москвича, заставила активистов, представляющих коренные народы, заговорить о геноциде. Да и призыв руководителя Следственного комитета России Александра Бастрыкина «в приоритетном порядке» подвергать мобилизации натурализованных граждан (то есть тех бывших мигрантов из стран Кавказа и Центральной Азии, которые недавно получили гражданств РФ) говорит о стремлении осуществлять военную агрессию руками нацменов. Вот такой выверт «интернационализма», по сути расизм.
Перекосы российского федеративного устройства видны и на примере именования первых лиц субъектов Федерации: Рамзан Кадыров своеобразно понял указание Москвы насчёт того, что «президент в России может быть только один», добившись изменения чеченской Конституции и получив титул «мехк-да», что буквально означает «отец родины», «отец страны». Когда-то «президентов» среди глав регионов было немало, собственно, никаких ограничений для подобного именования не содержат ни региональные, ни федеральная конституции. Однако в конце 2021 года закон 414-ФЗ установил: больше никаких президентов на местах, только «глава субъекта», разве что можете добавить дополнительное наименование «с учётом исторических, национальных и иных традиций данного субъекта Российской Федерации». Действующему президенту Татарстана – региона, знаменитого своим стремлением к суверенитету и оказывавшего последнее сопротивление этому закону, ещё позволено называться президентом, а следующий будет только «главой» с дополнительным наименованием «раис» (что и значит «глава»). Разрешенная «самобытность» тоже выглядит довольно колониально…
И вот теперь Кадыров стал «мехк-да», якобы с учётом «традиций данного субъекта». Блогосфера полна иронических комментариев на эту тему. Этот термин некоторые предлагают воспринимать не буквально (эксперты говорят, что он сложился стихийно в последние годы и использовался в неформальном общении жителями Чечни и Ингушетии как раз после отмены именования «президент»), его нельзя считать нейтральным проявлением «самобытности». Прежде всего из-за авторитарного режима в Чечне, в действия которого, однако, федеральный центр не вмешивается, когда это вмешательство необходимо для пресечения нарушений прав человека (репрессии против правозащитников и журналистов, поругание прав женщин, преследование ЛГБТ).
Такие «титулы» вызывают ассоциации не только с карикатурными восточными правителями из легенд и сказок, вспоминаются и современные авторитарные лидеры с их витиеватыми самоназваниями. «Аркадаг» – титул второго президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова, буквально «гора-опора, твердыня», а небуквально и «покровитель», и «надежда», и «покровитель всех туркмен». Прежде был туркменбаши, что значит «глава туркмен», по сути под этим названием в стране и сложился прямо-таки образцовый культ личности первого президента Туркменистана Сапармурада Ниязова. Официальный титул президента Таджикистана Эмомали Рахмона таков: «Основатель мира и национального единства — Лидер нации». Кадры официальных церемоний с участием Бердымухамедова или Рахмона передают деланный восторг: бурные аплодисменты туркменских старейшин в одинаковых национальных костюмах, коридор из прекрасных женщин, бросающих Рахмону под ноги цветы по ходу его движения по ковровой дорожке, и так далее.
Впрочем, полку «отцов нации» в нашем регионе как прибыло, так и убыло: в Казахстане отменили конституционный закон «О первом президенте – Елбасы», этот титул означает «лидер государства», его официально носил первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. В Казахстане как будто не собираются придумывать новые именования и ссылаться на какие бы то ни было «традиции», вполне устраивает нейтральное интернациональное слово «президент». Интересно, в связи с новым российским законом о борьбе с заимствованными словами, ожидает ли нас замена слова «президент РФ» на что-то «всея Руси»?
У тех, кто всё ещё не понял, что война и диктатура тесно связаны, впереди мучительное осознание зловещей роли «отцов нации», свержение их памятников с постаментов, уничтожение их портретов или, как в фильме «Покаяние», выбрасывание трупа диктатора за ноги из могилы. А для российского режима уже готовится международный трибунал.
Ольга Абраменко – эксперт Антидискриминационного центра «Мемориал»
Впервые опубликовано в блоге Радио Свобода