Недавно Европейский Суд по правам человека объединил ряд жалоб на правосудие в РФ, усмотрев системное нарушение прав подсудимых в том, что их признали виновными в отсутствие ключевых свидетелей. Во всех этих делах суд признал вину подсудимого, основываясь на показаниях свидетелей или потерпевших, допрошенных только на стадии предварительного следствия, тогда как в суде были лишь зачитаны их свидетельства и приняты как доказательства, хотя сами свидетели не являлись в судебное заседание (суды при этом ссылались обычно на невозможность доставить свидетеля в суд). В подобных случаях защита обвиняемого полностью лишена возможности задать вопросы тем самым людям, чьи свидетельства ложатся в основу приговора. Таким образом нарушается 6 статья “Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод” (параграфы 1 и 3 пункт (d), гарантирующая право на справедливое судебное разбирательство, в том числе возможность лично допросить свидетелей, показывающих против подсудимого.
Подобное нарушение имеется, на наш взгляд, и в деле Жанны Лакатош, осужденной весной 2014 года на 10 с половиной лет за убийство, несмотря на то, что она не признавала свою вину, а обвинившие ее люди побоялись выступить в суде, где, однако, выступили свидетели защиты, утверждавшие, что как раз один из ключевых свидетелей обвинения и был убийцей. Возможно, признание ЕСПЧ системного нарушения в практике судов, выносящих решения на основании вероятного оговора обвиняемого свидетелями, даст надежду на обжалование жестокого приговора Жанне и на справедливое судебное разбирательство в предстоящем городском суде.
Обвинение Жанны в убийстве маленького Максима С., сына ее арестованной ранее подруги, строилось на показаниях людей, заинтересованных в обвинении. Одним из них был сожитель Жанны – Адександр Дердь, которого, по всей видимости, полицейские первым заподозрили в совершении этого преступления: были взяты отпечатки ботинок после обнаружения на трупе Максима С. следов пинков обутой ногой. Наиболее ценными следствие и суд сочли показания матери Дердя – Ицы Тонто, которая была тесно связана с полицией, помогая “переводить” при многочисленных задержаниях соплеменниц (одним из способов выживания общины, в которой жили Жанна, Ица и прочие, часто становилось мелкое воровство), а нередко, очевидно, и способствуя задержаниям тех, кого считала нужным “сдать”.
На следствии показания свидетелей обвинения были даны без участия адвокатов и звучали абсолютно идентично (“как под копирку”) , в ходе суда их не раз пытались вызвать, суд даже обязывал сторону обвинения доставить своих свидетелей, но те скрывались от судебного следствия, их не смогли найти. Вопреки показаниям ряда свидетелей защиты (в числе которых была даже сама мать Максима – потерпевшая по делу!), Ица Тонто утверждала, что Жанна плохо относилась к ребенку, периодически избивала Максима. Бывшая свекровь Жанны, якобы, наблюдала через окно даже то самое избиение, в ходе которого Максим получил смертельную травму головы, но хорошо известно, что никаких окон в доме Ицы нет и не было, что было доказано фотографиями, представленными экспертом-цыгановедом, снимавшим компактное поселение для своих научных трудов. Несомненно, что если бы защита Жанны смогла расспросить Ицу про эти “окна”, да и про то, как могла маленькая женщина нанести без помощи какого-либо орудия столь мощный удар рукой (экспертиза трупа указывала на то, что удар был нанесен неким – предположительно металлическим – предметом), откуда у Максима на спине возникли отпечатки мужских ботинок и о многих других подозрительных несостыковках показаний с реальными фактами, то доказать вину Жанны было бы маловероятно.
Самым же важным аргументом защиты стало свидетельство 12-летнего Андрея, единственного из обитателей поселения, где произошла трагедия, выступившего в суде и давшего подробные и весьма убедительные показания. Андрей видел, что случилось с Максимом на самом деле (сразу после гибели малыша и Ица Тонто утверждала, что реальный свидетель случившегося – ее внук Андрей). Андрей сумел объяснить в ходе перекрестного допроса в суде происхождение роковой травмы головы Максима: по его словам, мальчик оставшись безо всякой поддержки, когда были арестованы его мама и опекавшая малыша Жанна, жил с чужим ему Дердем, который и нанес удар по голове мальчика молотком, разозлившись, когда, как ему показалось, “по вине” нывшего Максима, он травмировал себе палец в ходе ремонта мебели. Не менее убедительно звучало и объяснение Андрея о происхождении ожогов на ступнях трупа Максима, тогда как следствие полагало, что ожоги появились в результате переохлаждения из-за того, что Жанна выгоняла малолетнего стоять на морозе (хотя судмедэксперт не согласился с этой версией). Андрей рассказал, что после того, как Дердь ударил Максима, позвали Ицу, а она, увидев, что Максим умирает, ругая сына за насилие, пыталась “реанимировать” мальчика, прикладывая к ногам нагретые на печке железные крышки.
Андрей показал, что настоящим убийцей был Александр Дердь, а показания, данные убийцей и его матерью на предварительном следствии, должны были отвести подозрения от него и возложить вину на Жанну, оказавшуюся самой беззащитной, хотя у нее даже было реальное алиби, – ведь ее арестовали за несколько дней до смерти Максима. Андрей признался, что долго не решался дать показания против Дердя, из-за угроз со стороны Александра (“Не будь дураком”, – предупредил Андрея Дердь, а ведь мальчика знал, на что способен этот человек).
Однако показания Андрея суд вовсе не учел, как и показания остальных свидетелей защиты. Очевидно, что право Жанны Лакатош на защиту было грубо нарушено в суде. Остается надеяться только на правосудие в Страсбурге…
Петр Краснов