Обратная связь Олег Орлов получил 2,5 года колонии за антивоенную публикацию, в которой назвал действующий российский режим фашизмом. Культурологи добавляют к этому слову приставку “шизо-“, имея в виду, что это фашизм, который делает вид, что он “антифашизм” (тут и “денацификация” как причина военного вторжения в Украину, и маниакальная зацикленность на патриотизме, теме Великой Отечественной войны и так далее).
В сфере межнациональных отношений такой шиворот-навыворот поддерживается не только массированной пропагандой, но и разветвленной государственной машинерией – законодательством, учреждениями и консультативными советами, ведающими “дружбой народов”, сетью “этнических” и “национально-культурных” общественных организаций – разрешенной в узких пределах формой самоопределения, эрзацем настоящей федеративности и самоуправления.
Официально национальная политика России заявляет целью укрепление единства “гражданской нации”, то есть осознания того, что все граждане страны – это прежде всего “россияне”, которые могут при этом относить себя к этническим, религиозным и культурным группам, что тоже нужно уважать, а традиции, языки и культурное наследие этих групп – хранить и защищать. Эти идеи содержатся в государственных стратегиях, целевых программах и планах действий и с высоты птичьего полета не вызывают возражений: что плохого в том, что люди имеют и “малую”, и “большую” идентичность, если при этом “большая” на подавляет “малую”, а сами эти идентичности и их носители мирно сосуществуют, без дискриминации?
Но при ближайшем рассмотрении и на практике быстро выясняется, что две составляющих государственных стратегий – “единство нации” и “этнокультурное развитие народов России” – неравноценны. Первой с самого начала продвижения “гражданской нации” уделялось больше внимания и банально больше финансовых средств, тогда как “народам России” отводилась открыточно-фольклорная роль. Защищая права этнических меньшинств и коренных народов, АДЦ “Мемориал” не раз критиковал показуху “дружбы народов” при нерешенности важных проблем этнических меньшинств, отрицание властями фактов дискриминации и расизма и отсутствие действенных мер по их преодолению.
В самом деле, проблемы управления мультиэтнической, мультикультурной страной так, чтобы не было ксенофобии, расизма, межэтнических конфликтов, – отнюдь не праздно-умозрительные и актуальные не только для России. Как обеспечить равное представительство меньшинств? Как быть с тем, что страна поделена на номинально “этнические” территории, причем с разным статусом? Как обеспечить права и безопасность меньшинств, даже если у них есть своя республика, область, район и тем более если таковых нет? Как сохранить языки, когда сфера их употребления заведомо уже, чем у языка большинства?
На этот счет существует обширная литература как общефилософского, так и более практического плана; страны со сложной структурой населения имеют свои подходы и соответствующие законодательные акты. Один из подходов – создание национально-культурных автономий, понимаемых не как территории, населенные и самоуправляемые той или иной этнической группой, а как общественные организации людей, которые относят себя к той или иной группе и культуре. После развала СССР вопрос межнационального согласия встал остро, и идеи национально-культурной автономии, подавляемые с самых первых лет советской власти, выплыли в общественное пространство, а в 1996 году в РФ был принят федеральный закон о национально-культурной автономии (НКА).
В законе, в его современном состоянии, НКА определяется как “форма национально-культурного самоопределения, представляющая собой объединение граждан РФ, относящих себя к определенной этнической общности, находящейся в ситуации национального меньшинства на соответствующей территории, на основе их добровольной самоорганизации в целях самостоятельного решения вопросов сохранения самобытности, развития языка, образования, национальной культуры, укрепления единства российской нации, гармонизации межэтнических отношений, содействия межрелигиозному диалогу, а также осуществления деятельности, направленной на социальную и культурную адаптацию и интеграцию мигрантов”.
В этом определении намешано много всего, в том числе укрепление той самой российской гражданской нации, но по факту НКА – это всего-навсего подвид общественной организации, с “этническим уклоном”.
В законе ясно сказано: “Право на национально-культурную автономию не является правом на национально-территориальное самоопределение”. Эта нетерриториальная автономия отводит меньшинствам только сферу культуры, просвещения, образования (номинально – даже вполне широко: оговорено, например, право организовать образование на родном языке). Как пишет авторитетный эксперт, “культурализация этничности выглядит в первую очередь как средство ее деполитизации, а понятие “культурное” нередко используется как синоним неполитического. Только такая активность меньшинств, которая связана с культурой (часто в фольклорно-этнографическом понимании), признается и поощряется государством. Политикой и экономикой распоряжаются другие; при этом иные проблемы людей, относимых к меньшинству, такие как дискриминация и социальная маргинализация, обходятся молчанием или описываются как продукт культурной специфики”.
Плохое или хорошее определение НКА дает закон, правильный ли это вообще подход к “национальному вопросу”, можно ли было путем такого закона добиться реального улучшения общественного климата, толерантности, соблюдения прав меньшинств – это, как говорится, дела минувших – довоенных – дней. Сейчас с дискуссиями покончено, государство полностью узурпировало “этническую” повестку, разогнав независимые организации, защищавшие права этнических меньшинств и коренных народов, и подмяв под себя оставшиеся.
Особенно драматично это в наше время для малых коренных народов, самому физическому выживанию которых угрожает добывающая промышленность и мобилизация на войну. Говорит Дмитрий Бережков, правозащитник, представитель народа ительмены:
“…государство оплачивает деятельность манкуртов, пропагандистов из числа коренных народов, которые работают на власть и на международных площадках или внутри России танцуют за победу и поют песни за победу над Украиной. Эти пропагандисты приезжают в ООН, говорят, что у нас с правами коренных народов все прекрасно, что государство их защищает и любит. Это уникальная картина – приезжают коренные народы из Австралии, Африки, Азии, Латинской Америки и говорят о своих проблемах, о том, что правительство и бизнес там нарушают их права. Приезжают представители коренных народов России – и начинают хвалить свое государство. Понятно – их сейчас в большинстве своем государство и оплачивает, да и выпускают из России тех, кого позволяет государство”.
Это и раньше было так: власть использовала НКА, землячества, национально-культурные общества или для создания красивой картинки во время “фестивалей дружбы”, или для шельмования и требования коллективной ответственности, если случались какие-то эксцессы. Драка с участием, к примеру, азербайджанцев – на ковёр вызывают главу азербайджанской автономии или землячества. Мне помнится случай, когда в Петербурге после подобной драки было созвано срочное совещание азербайджанской НКА, где присутствующие приняли решение “укрепить контроль за деятельностью азербайджанцев своего округа” (так писали газеты).
И даже в менее кровожадные времена, чем теперь, далеко не всегда руководители этнических общественных организаций находили в себе смелость в подобных ситуациях не клясться в лояльности, а говорить о неприемлемости коллективной ответственности. Что уж говорить о сегодняшнем дне, с практически узаконенной практикой извинений на камеру! Вот, к примеру, чуть не десятки узбекских и других общественных организаций России публично выступили с осуждением Усмана Баратова – главы межрегионального узбекского землячества “Ватандош”. “Преступное деяние”, приписываемое Баратову, таково: “опубликовал в соцсети пост о ценах на яйца, который военкоры посчитали оскорбительным для участников СВО”. Надо думать, и лингвистическую экспертизу проведут? Неужели ученый эксперт напишет, что фото облезлой курицы с подписью “Фиг вам, а не яйца! Верните петухов с фронта!” свидетельствует об умысле оскорбить военных? Но ведь так понять эту картинку может, как говорится, в меру своей испорченности, только приверженец уголовных понятий и носитель блатного языка – того самого запрещенного АУЕ… Так поняли ее военкоры и глава СК Бастрыкин, и вот – шутки в сторону – Баратов в СИЗО, его за облезлую курицу внесли в список экстремистов…
На Баратова накинулись не только военкоры – прицепились к тому, что в документальном фильме о проблемах мигрантов он сказал: “Адаптация – да, интеграция – да, но не ассимиляция. Это опасная вещь – когда теряешь свои корни. И даже российские паспорта стали называть на федеральных каналах – “русские паспорта”. Но нет слова “русский паспорт”, есть “российский паспорт”. Этого высказывания не смогли пережить русские националисты, а одиозный депутат Петр Толстой лучше всех описал нынешнее отношение государства к проблеме национального самоопределения: “Все эти национальные диаспоры, землячества и общины не что иное, как легализованные мафиозные структуры. Чем эти “землячества” лучше таких же, но корсиканских или сицилийских? … Пора заканчивать с межнациональным либерализмом. В России не должно быть места параллельным структурам со своими законами, обычаями и властью. Только четкое следование нормам российского законодательства и поведения”.
Ну и кто, спрашивается, здесь лучше знает российское законодательство? Отнюдь не депутат Толстой, а именно Усман Баратов прямо-таки близко к тексту излагает заявленные принципы национальной политики Российской Федерации – с ее гражданской российской нацией, с сохранением корней и, конечно же, российским, а не русским паспортом. А вот что такое “российское поведение”, Толстой не объяснил, но мы и так знаем…
Вот такая эволюция – от перестроечных исканий наилучшего формата мультинационального государства до призывов покончить с “межнациональным либерализмом”. Какой уж там либерализм… Облавы на мигрантов по месту работы и жительства давно стали рутиной, но даже более гнусное впечатление – и, конечно, острое чувство стыда за культурную столицу – вызывают рейды в новогоднюю ночь, когда мигранты в кои веки выходят с семьями и детьми погулять по праздничному центру города и где их тысячами задерживают.
Власти действуют жестко не только по отношению к трудовым мигрантам, интеграция которых, между прочим, тоже заявлена как стратегическая цель госполитики. Жестко подавляются протесты и в субъектах РФ, обладающих заявленным суверенитетом. В Башкортостане, где тысячи людей протестовали против золотодобычи, сообщается десятках возбужденных уголовных дел и о гибели трех человек (смерть в больнице после задержания, смерть после задержания при неясных обстоятельствах, самоубийство).
На четыре года колонии осужден башкирский активист Фаиль Алсынов: как возбуждение ненависти и вражды к мигрантам, которые работают на золотодобыче, было интерпретировано судом его высказывание на родном языке, которое можно перевести как “черные люди [уедут] к себе”.
Не будем вдаваться в лингвистические дискуссии – за неоднозначное выражение на башкирском языке активист сел на четыре года, а за совершенно дистиллированную ксенофобию (чего стоит отождествление землячеств и других законных объединений с мафией) депутат Госдумы и ему подобные никакой ответственности не несут.
Ольга Абраменко – эксперт Антидискриминационного центра “Мемориал”
Впервые опубликовано в блоге Радио Свобода
Фото протеста в Башкортостане: Музыч. Собственная работа, CC BY-SA 4.0