Обратная связь Эксперт АДЦ “Мемориал” Стефания Кулаева выступила на дискуссии “Вина, правосудие и справедливость: как и зачем документировать военные преступления”, организованной членами Международной ассоциации «Мемориал», в программе 75-й Франкфуртской книжной ярмарки в Институте Фрица Бауэра (Университет имени Гете, Франкфурт-на-Майне). Тема выступления Стефании Кулаевой “О значении мониторинга нарушений прав меньшинств во время войны”.
Я очень благодарна за возможность рассказать здесь о работе по защите меньшинств, для меня очень большая честь тут выступать. Я хочу рассказать о том, что защита прав уязвимых групп, уязвимых к дискриминации, к нарушениям прав человека часто не представляется достаточно важной, особенно во время войны. То есть это не такая тема, как насильственное похищение людей, пытки и другой мейнстрим, поэтому довольно трудно иногда было доказать, что это тоже важно делать.
Мы защищаем права меньшинств и вообще уязвимых групп. К уязвимым группам относятся и дети – у них особые права, есть Конвенция по правам ребенка и не она одна. Когда мы стали заниматься правами детей во время той фазы войны, которая началась в 2014 году, мы пытались убедить многих коллег в разных странах, что очень важно обратить внимание на проблему возврата детей, вывезенных, например, в Россию и Беларусь, – вообще вывезенных за границу и, допустим, потерявших связь с родителями, по тем или иным причинам. Тогда это не было таким массовым явлением, но в какой-то степени уже происходило. И было очень сложно. Мне многие говорили: ну о каких детях вы говорите? О каких-то десятках детей? Это не большая тема.
Я всюду ходила, рассказывала историю мальчика Максима из города Прелестное (Донецкая область), который в возрасте 7 лет оказался без мамы в Беларуси. Он был с бабушкой. Мама его очень юной родила, выехала, потому что в Прелестном были страшные обстрелы и бои, в Беларусь, где жила ее мама, и исчезла. Украинская мама исчезла – мальчик остался у бабушки. Все бы было ничего, если бы не драконовские беларусские законы, потому что бабушка не была законным представителем. Мальчика отняли, поместили в детский дом и стали возвращать в Украину как ребенка, оставшегося без попечения родителей за границей. Возвращали по Кишиневскому соглашению – это такой очень постсоветский, ужасный способ возврата детей через полицейские службы. Возвращали “на нуле”, под лай собак, то есть на ничьей земле. Вот я всем рассказывала историю Максима, и она тогда производила не очень большое впечатление. А сейчас весь мир слышит и читает такие истории. Например, история мальчика, тоже 7-летнего, которого как раз сейчас возвращают бабушке при посредничестве Катара. Она стала достоянием всех главных СМИ. Я думаю, что это очень важная тема и что ей пришел свой срок. Мы продолжаем ею заниматься. Этим летом мы выпустили несколько докладов о перемещенных детях в Украине. Один из них касается детей, насильственно вывезенных в Россию и Беларусь, а два других касаются других направлений, куда попадали украинские дети, которых огромное количество, как мы знаем, и они вынуждены были покинуть свои дома на долгое время.
Теперь, собственно, о меньшинствах. Моя организация называется Антидискриминационный Центр “Мемориал”, и мы существуем в Брюсселе с 2013 года. Нам скоро 10 лет, мы в октябре 2013 года ликвидировались в Петербурге и открылись в Брюсселе. И уже в 2014 году мы документировали происходящее на фронтах и в зоне оккупации, где очень страдало тогда ромское население Украины. Я не говорю “рома и синти”, я говорю “рома”, как говорят в нашем регионе большинство людей, так себя называющих. Тогда нами был написан доклад «Рома и война». Вот он на английском языке – если кому-то интересно, у меня с собой запас, я готова ими делиться. Этот доклад еще имеет смысл, потому что события 2014-2015 года тоже важны сейчас. Тогда были настоящие погромы в городе Славянске, где на довольно короткое время, на несколько месяцев, власть захватили, при поддержке российских войск, местные криминальные авторитеты, которые осуществляли погромы ромских районов Славянска. Было важно это зафиксировать, было важно об этом рассказать. Думаю, что мы были буквально первыми, кто об этом рассказал в правозащитном формате.
Собирая информацию, мы ездили и по одной границе, и по другой, с российской стороны, с украинской стороны, смотрели на происходящее, говорили с людьми, бежавшими из зоны бедствия. Заодно мы документировали и другие вещи. То есть, занимаясь правами меньшинств, мы, конечно, узнаем и другие обстоятельства происходящего. Например, мы тогда собирали информацию о том, кто там, собственно, воюет. Уже в 2014 году мы узнали, что так называемые добровольцы, которые ехали с огромным количеством оружия со стороны России, получали большие деньги, получали их прямо в военкомате. То есть, это была зарплата, которую платил военкомат. Конечно, они не были добровольцами, и мы это опубликовали тогда, когда еще это не было известно. И, в общем, многие удивились, на самом деле.
Мы сотрудничали тогда с Харьковской правозащитной группой, документируя совместно некоторые события. Мы сотрудничали с ныне находящимся в российском плену, осужденным Максимом Буткевичем, которого мы очень бы хотели видеть здесь и который тогда совершенно героически поехал под Мариуполь, где застряла одна ромская семья, без документов вообще. Они никак не могли выехать, когда уже все убежали, и Макс вывез эту семью.
Доклад «Рома и война» мы распространяли на трех языках, на украинском, английском и русском. Через некоторое время мы сделали еще один доклад, это 2017-й год, когда уже таких бурных боев не было в Донбассе, но все еще было очень трудно и плохо жить. Он называется «Сегодня вроде не стреляют». Вот этот доклад, у меня тоже еще несколько штук с собой. Он сделан в форме фото-рассказа. Вот эти фотографии. Женщина идет в убежище, ромские дети в полуразрушенном доме. На примере этих фотографий рассказана история того, как жил этот прифронтовой край. Сейчас, к сожалению, это тоже зона оккупации. Последняя информация, которую мы получили оттуда, была в 2022-м году, уже в ужасной катастрофической фазе войны, которая стала тотальной агрессией в отношении Украины. Мы собрали материал уже в марте 2022-го года, и к 8 апреля 2022 года (Международный день рома) вышел доклад «Голоса рома из ада войны». И те же люди, чьи истории вошли в доклад “Сегодня вроде не стреляют”, рассказывали нам о своей ситуации. Похожим образом работает Харьковская правозащитная группа. Мы звонили тем, кого мы знали, тем, с кем мы разговаривали раньше. Они рассказывали истории, которые они знают или собирали для нас другие. Мы не стали использовать обычный правозащитный формат, пересказывая слова наших свидетелей, как-то их обрамляя, а просто фактически дали целиком эти душераздирающие монологи из Мариуполя, городов Донецкой, Луганской и Харьковской области.
Через короткое время, то есть в апреле 2023 года, мы выпустили следующий доклад, который называется «Год войны и беженства». В основном, это свидетельства бывших ромских жителей Украины, которые уже оказались где-то в других странах, в основном в Европейском Союзе. Читать о том, как они пережили этот год, тоже довольно тяжело, потому что в самых разных странах они сталкивались с дискриминацией. Туда вошел, например, рассказ ромского мальчика Артура из Мариуполя (а монолог его мамы вошел в наш первый доклад – она рассказывала, как они бежали из Мариуполя и как их на блокпостах очень жестко допрашивали, оскорбляли). По рассказу Артура мы сделали еще и документальную анимацию.
Мы сделали несколько документальных анимационных проектов, где дети-беженцы своими голосами рассказывают свои истории, и к ним небольшие рисунки. Фильм об Артуре называется “Путь ромского мальчика из Мариуполя”. В фильме «Мы уехали» много разных детей рассказывают драматически, как они покидали Украину весной 2022 года. И последний фильм – очень важно о нем сказать – это анимационное документальное свидетельство подростка, 17-летнего мальчика, который покидал оккупированную часть Луганской области. Он выезжал из Донбасса один, его многодетная семья ехать с ним не могла, но родители поняли, что иначе он может быть просто насильственно направлен на фронт со стороны оккупационных войск. Вот он один ехал. Кстати, интервью с этим ребенком позволило выяснить и другие вещи, в том числе про взрослых. Мальчик выехал через границу своей оккупированной области в Россию, и тут же они должны были въехать обратно в Украину, в Сумскую область. Но на пути их ждал российский блокпост, его сутки под дулом автомата допрашивали, и, говоря об этом, он трясся даже много месяцев спустя. Этот фильм называется «Как я ехал к сестре». Старшая сестра этого мальчика уже находилась в Бельгии, там в конце концов он тоже оказался.
Не только о рома мы писали доклады, не только эту тему мы изучали. Например, мы работали с Центром гражданских свобод над докладом о нарушении прав ЛГБТИ в Донбасcе и Крыму. К вопросу о том, зачем вообще вот это делать: буквально пару недель назад с нами связался правозащитный офис ООН, находящийся в Киеве и Кишинёве, который сейчас документирует военные преступления. И они нам в зуме показывали наш доклад, говорили, что это их настольная книга, что они постоянно работают с этой информацией, но нужна новая по 2022-23 гг. Найти эту информацию трудно. Из Крыма информация есть, но из других оккупированных частей Украины сейчас ее гораздо труднее на эту тему получить. И опять-таки – не все в тот момент понимали, зачем мы этот доклад об ЛГБТИ создаем, зачем мы описываем эту тему, хотя, конечно, многие в Украине нас очень поддержали, и если бы не эта помощь коллег, занимающихся ЛГБТИ-правами, то, наверное, мы не смогли бы это собрать. К счастью, доклад используется, служит доказательством, в том числе в ООНовском расследовании, военных преступлений и, вероятно, преступлений против человечности.
И последний доклад, который мы сделали, – это маленький дайджест, мы ввели его целый год, с начала мощнейшей агрессии февраля 2022 года до февраля 2023 года. Каждые несколько дней выходили новости о том, что происходит в этот страшный момент с ромскими жителями Украины, с крымскотатарскими жителями, с активистами, с некоторыми другими меньшинствами и мигрантами, в том числе довольно много украинцев, мигрантов в этот момент находились в России. Их судьбы тоже сложились в основном довольно драматически. Мы сделали публикацию онлайн, а сейчас выпустили на бумаге к этому мероприятию. Она называется “Год войны: положение меньшинств и мигрантов”.
Я знаю, что осталось очень мало времени, поэтому я закругляюсь и хочу предаться такому воспоминанию. Когда создавался Международный “Мемориал” в 1992-м году, я помню, как мы с моей подругой, совсем юные, там сидели, все остальные куда-то ушли, был поздний вечер. Пришел человек из Грузии, сказал, что его зовут Зураб и что он пришел поговорить о нарушении прав турков-месхетинцев (он называл их “турки-месхи”). И я помню его слова, как-то очень они запомнились. Он говорил: это очень важно. В Грузии никто не понимает, как важно не выгонять этих пострадавших людей, которых репрессировали при Сталине, выслали из Грузии в Центральную Азию, которых погромили в Узбекистане. В Фергане в этот момент были погромы, и они бежали обратно в Грузию, и Грузия их не принимает. Этот человек говорил: “Это пробный камень”. Он все время повторял эту фразу. Если Грузия поступит по-человечески с этой группой людей, то это правильная страна. Если турков-месхетинцев выгонят опять из Грузии, ничего хорошего в этой стране не будет. “Я как патриот Грузии”, – говорил он, – “совсем не будучи сам из этого народа, хочу защитить права этого меньшинства ради нашей страны. И ради вообще общей справедливости”.
Я всегда вспоминаю эти слова. Да, рома не самая большая группа украинцев, права ЛГБТИ, права крымскотатарского народа многие недооценивали. Права детей – иногда речь идет всего лишь о десятках детей, которые попадают в детские приемники из-за того, что существует неправильная система возврата детей не через социальную службу, а по линии сотрудничества Министерств внутренних дел, которые во время войны не могут сотрудничать, как люди в погонах. Все это, возможно, кажется мелочами и чем-то необязательным и не главным, особенно в ситуации, когда гибнут десятки или даже сотни тысяч людей. Но это тоже важная тема и такой, наверное, пробный камень, как говорил тот мемориалец из Грузии в 1992 году.