Обратная связь 
Год назад «Мемориал» стал одним из лауреатов Нобелевской премии мира. На тот момент организации формально не существовало – российский суд уже вынес решение о её ликвидации. Но признание Нобелевского комитета наглядно продемонстрировало: «Мемориал» жив. Российское руководство так и не смогло его разрушить.
«Адвокатская улица» и «Мемориал» подготовили спецпроект “Мемориал. Ликвидация” о том, как государство больше десяти лет пытается уничтожить организацию – и как правозащитники сопротивляются этому давлению. Авторы восстановили хронологию этой борьбы. А участники событий впервые рассказали о том, как переживали происходящее с «Мемориалом» – и что происходило за кулисами известных всем событий.
С разрешения авторов проекта, мы публикуем выборочные главы из спецпроекта – хронику преследований и ликвидации в 2013-2014 гг. БЧУ “АДЦ “Мемориал” в Санкт-Петербурге.
Закон об «иностранных агентах» вступил в силу в ноябре 2012 года. После этого все НКО, попадающие под определение «иноагента», должны были сами себя записать в реестр Минюста. Иначе — серьёзные штрафы, а затем и ликвидация.
Март 2013. Поиск агентов начался
Сотрудники Антидискриминационного центра (АДЦ) «Мемориал» в Санкт-Петербурге защищали самые уязвимые группы — мигрантов, цыган, представителей ЛГБТ и многих-многих других. Правозащитники не только оказывали адресную юридическую помощь или вели стратегические дела — они регулярно выезжали для полевых исследований и писали доклады для международных институций.
26 марта в офисе АДЦ «Мемориал» появился молодой человек, напомнивший правозащитникам гоголевского Чичикова — «не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок». Он представился помощником прокурора Невского района Дмитрием Смирновым и привёл с собой подмастерьев — двух полицейских и по одному сотруднику от МЧС, ФНС и Роспотребнадзора.
Непрошеные гости объявили, что будут проводить проверку. Правозащитников забросали вопросами и претензиями.
«Стоят ли швабры в отдельном помещении? Есть ли у секретаря прививка от кори? Лицензированы ли программы на компьютерах? Почему отсутствует плафон на лампочке?»
Проверяющие постоянно переключались с одной темы на другую. Но руководители центра Ольга Абраменко и Стефания Кулаева не волновались — они всегда дотошно следовали требованиям всех законов.
Ревизия сопровождалась многочасовыми «опросами», изъятием документов и публикаций. В итоге представители МЧС и Роспотребнадзора вынесли «суждения» с перечнем недочётов: маленький дверной проём, отсутствие «инструментальных замеров уровня микроклимата и акустических шумов», нарушения пожарной безопасности.
Правозащитники отправились в ведомства получать предупреждения. Ольга Абраменко пришла в МЧС, где сотрудники очень удивились незначительности нарушений. «Скажите, чего к вам прокуроры так прицепились?» — изумился начальник районного управления.
Стефания Кулаева получала предупреждение в Роспотребнадзоре — за неизмерение шумов в офисе. По иронии судьбы, в самом Роспотребнадзоре в тот день было очень шумно — рядом проходили строительные работы. «Но у нас не всегда так!» — оправдывалась сотрудница. В её кабинете «мемориальцы» заметили аж три портрета Владимира Путина — на стене, на кружке и на столе в рамке. Там, где обычно стоит фото любимого человека.
Очень скоро помощник прокурора Смирнов снова нагрянул в гости. Слащаво улыбаясь, он вручил правозащитникам постановление о возбуждении дела об административном правонарушении — за осуществление деятельности «НКО-иноагента», не включённого в соответствующий реестр. Поводом для преследования стал доклад Центра «Цыгане, мигранты, активисты: жертвы полицейского произвола», который правозащитники готовили для сессии Комитета ООН против пыток. Она прошла в ноябре 2012 года — ещё до вступления в силу закона об «иностранных агентах».
Прокуратура нашла в этом докладе признаки «призыва к противостоянию действующей власти и структурам». В нём же обнаружилось «мнение об игнорировании сотрудниками правоохранительных органов действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства». А ещё распространялось «мнение о неэффективности действующего законодательства». Прокурора Александра Юрасова возмутило, что АДЦ «Мемориал» предложил свои рекомендации по изменению законов. Именно их ведомство посчитало «политической деятельностью».
Из постановления прокурора Александра Юрасова
… Вместе с тем высказывания авторов ничем не обоснованы. Примеры о возможном несоблюдении сотрудниками правоохранительных органов действующего законодательства основаны на так называемых повествованиях и рассказах представителей цыганских меньшинств. Данные сведения не являются мотивированным обоснованием для дачи юридической оценки действий сотрудников правоохранительных органов, которые, в свою очередь, порочат честь и облик действующих сотрудников правоохранительных структур. Свои доводы, оценки и мнения сотрудники Организации впоследствии распространили для выработки общественного мнения гражданами и иными лицами, путём отражения в печатном издании, и разместив данную информацию на сайте Организации.
От «административки» «мемориальцам» удалось отбиться: на их сторону встала мировая судья Ольга Глушанок. Она вернула постановление из-за неустранимых нарушений: прокуратура не установила место и время совершения вменяемого нарушения и не представила доказательств, что АДЦ «исполняет функции иностранного агента». Также судья посчитала, что прокуратура не нашла сведений об иностранном финансировании написания отчёта. Прокуратура объявила протест — но Ленинский районный суд тоже встал на сторону правозащитников. Тогда такое ещё было возможно.
В этой борьбе «мемориальцев» поддержал Комитет ООН против пыток. Он направил письмо послу России в ООН.
Письмо председателя Комитета против пыток ООН Клаудио Гроссмана послу России в ООН (17 мая 2013 года)
Мы обеспокоены тем, что, согласно полученной информации, действия, предпринятые против Антидискриминационного центра «Мемориал» и его руководства, могут быть связаны с предоставлением отчёта Комитету против пыток (…) Кроме того, мы обеспокоены тем, что предпринятые Прокуратурой действия против Антидискриминационного центра «Мемориал» являются частью вызывающих тревогу изменений в законодательстве, регламентирующем свободу собраний, объединений, слова и информации, которые были введены в Административный кодекс. Новый ограничительный закон о некоммерческих организациях, вступивший в силу 21 ноября 2012 года, может оказать пагубное воздействие на гражданское общество и может привести к незаконному препятствованию работе правозащитников и ее криминализации на основании источника финансирования (…) Ввиду серьёзности фактов, представленных выше, мы были бы рады получить в срочном порядке информацию о мерах, принятых Вашим Правительством по выполнению статьи 13 Конвенции и пункта 12(b) заключительных замечаний Комитета по пятому периодическому докладу Российской Федерации, обеспечивающих гражданскому обществу в целом и Антидискриминационному центру «Мемориал» в частности защиту от репрессий за осуществление законной деятельности, в том числе за предоставление информации Комитету против пыток в рамках предусмотренных Конвенцией процедур. Мы также были бы признательны за предоставление информации о том, какое влияние закон оказал на организации, получавшие, как утверждается, иностранное финансирование или занимавшиеся общественной деятельностью, особенно в области прав человека, — эта просьба уже содержится в письме, направленном Вашему Правительству 9 апреля 2013 года Специальным докладчиком по свободе собраний и объединений и Специальным докладчиком по защите правозащитников.
Июль-декабрь 2013. Суд над антидискриминационным центром
В борьбе с антидискриминационном центром «Мемориал» прокуратуру не остановило ни мнение Ленинского районного суда, ни письмо ООН. В июле прокурор Адмиралтейского района Петербурга Александр Юрасов подал гражданский иск, в котором попросил суд обязать АДЦ «Мемориал» внести себя в реестр «иноагентов». А в ноябре уточнил исковые требования — и потребовал от суда признать организацию «иностранным агентом».
Иск прокурора не имел прецедентов. И если в начале борьбы правозащитники не позволяли себе унывать, то теперь риск признания «иноагентами» стал абсолютно реальным.
При этом внутри организации возник консенсус: центр в любом случае не будет работать под вывеской «иностранного агента». Для правозащитников, которые годами боролись с дискриминацией, несоблюдение дискриминирующего закона стало делом принципа. А клеймо «иноагента» означало бы для них новые риски — уже уголовного преследования.
Стефания Кулаева отправилась в Москву, чтобы обсудить ситуацию с коллегами из «Международного Мемориала». Она сказала, что АДЦ объявит о самоликвидации, если его признают «иностранным агентом». Но московские коллеги не поддержали это решение — они называли преследование петербургской НКО «эксцессом исполнителя». «Суд встанет на вашу сторону!» — уверяли её коллеги. А один известный адвокат вовсе поспорил на бутылку шампанского.
В суде АДЦ «Мемориал» защищала адвокат Ольга Цейтлина. Процесс продолжался несколько месяцев. Его кульминацией стал опрос эксперта обвинения — бывшего сотрудника ФСБ, а ныне главы кафедры политологии РГПУ им. Герцена Владимира Рукинова. Защита «выставила» двух других экспертов — историка Дмитрия Дубровского и политолога Елену Белорукову. «В судах нечасто возникает потребность в такой науке, как политология, особенно если сравнить её с психологией, лингвистикой, социологией и т. д., — писала в то время Белорукова. — Однако к политологам появился вопрос, который стал обсуждаться не только в университетских аудиториях, в научных журналах или на конференциях, но и в некоторых судебных процессах. Этот новый вопрос — является ли деятельность того или иного НКО “политической”».
Специалисты, привлечённые «Мемориалом», были шокированы выступлением эксперта прокуратуры.
Моя позиция была простой: я не понимаю, почему написание правозащитного доклада является «политической деятельностью». А дальше выступал господин Рукинов — и я был потрясён бессвязностью его высказываний. Они были странные, было серьёзное ощущение, что человек находится под психотропными веществами — он выкрикивал бессвязные фразы. Особенно запомнилось его выражение, что «каждый народ прилаживается к идеологии бессознательно». Он сыпал почему-то Гегелем, Фрейдом… Когда сделали протокол заседания, текст выступления Рукинова произвёл неизгладимое впечатление. Кажется, это можно назвать шизофазией — документ состоял из слабо связанных кусочков текста, которые только намекали на наличие знаний у эксперта.
Дмитрий Дубровский, историк
Но прокурор и суд услышали от Рукинова главное — фразу, что «правозащитная деятельность объективно политическая». «Это та идея, которая потом овладела Министерством юстиции и всем российским государством. Что якобы любой комментарий, любое критическое высказывание по поводу действий государства является политической деятельностью», — говорит Дубровский.
На одном из декабрьских заседаний представители «Мемориала» увидели съёмочную группу телеканала НТВ. Так они поняли, что судья готовится вынести окончательное решение. В репортаж НТВ попал момент, когда Кулаева рассмеялась во время разговора с адвокатом. На самом деле, в это время Цейтлина шептала ей на ухо: «Я тебе сейчас скажу, в чём самая жопа…»
На последнем заседании представительница прокуратуры заявила, что специально для суда ведомство рассекретило документ — запрос ФСБ к Росфинмониторингу. Из справки следовало, что Росфинмониторинг два года следил за счетами «Мемориала», за каждой выплатой зарплаты и гонораров.
12 декабря судья Анна Мороз удовлетворила требование прокуратуры и обязала АДЦ «Мемориал» подать заявление о включении в реестр «иностранных агентов». Центр начал процедуру ликвидации юридического лица.
Апрель 2014. Первая ликвидация (АДЦ «Мемориал»)
В 2013 году уполномоченный по правам человека Владимир Лукин, Костромской центр поддержки общественных инициатив и несколько правозащитников обратились в Конституционный Суд с жалобой на иноагентский закон. И вот утром 8 апреля «мемориальцы» внимательно следили за оглашением постановлениия КС. К всеобщему разочарованию, судьи не нашли оснований, чтобы признать словосочетание «иностранный агент» дискредитирующим. КС решил, что закон об «иноагентах» согласуется «с обеспечением конституционно значимых публичных интересов, а также с защитой государственного суверенитета».
В тот же день в Санкт-Петербургском городском суде сотрудники АДЦ «Мемориал» пытались обжаловать решение о принудительной регистрации в качестве «иностранного агента». Но после решения КС у правозащитников не осталось ни малейших иллюзий. И суд действительно «засилил» решение первой инстанции. Впрочем, ставить на себе клеймо «иностранного агента» организации уже не пришлось — ликвидация АДЦ «Мемориал» официально завершилась.
«Они решили, как крейсер “Варяг”, открыть кингстоны и пойти ко дну, пока их рано или поздно кто-нибудь ещё туда не отправил, — говорит Олег Орлов. — Этот выбор был предопределен давлением госорганов — рано или поздно их либо уморили бы штрафами, либо возбудили уголовное дело».
Команда АДЦ «Мемориал» продолжила правозащитную деятельность после ликвидации юридического лица. Они подготовили ещё больше докладов, которые так не нравятся прокуратуре. Например, исследования о положении рома во время войны в Украине, о дискриминации женщин в России или о проблемах народов тайги и Южной Сибири.
Помощник прокурора Дмитрий Смирнов, руководивший проверками центра, пошёл на повышение — стал начальником отдела по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях, противодействии экстремизму и терроризму прокуратуры Санкт-Петербурга. Александр Юрасов, чья подпись стоит на иске прокуратуры, стал заместителем прокурора города Санкт-Петербурга. А судья районного суда Анна Мороз, поддержавшая иск прокуроров, стала судьёй Арбитражного суда города Санкт-Петербурга.
Полностью историю давления на одну из старейших правозащитных организаций России читайте в специальном проекте “Мемориал. Ликвидация” «Адвокатской улицы» и «Мемориала».
10 октября 2023 года “Адвокатская улица” объявила о закрытии медиапроекта из-за полученного статуса “иноагента”.
