Обратная связь В июле прошлого года Международная организация труда приняла конвенцию “Об искоренении насилия и домогательства в сфере труда”. По мнению экспертов, это главное международное событие минувшего года в сфере труда, МОТ почти десять лет не принимала новых конвенций. Подготовка Конвенции №190 длилась более 10 лет, а принятие ускорилось благодаря движению #MeToo.
Толчком для широкого распространения #MeToo стал скандал в Голливуде, далеком от большинства обывателей и одновременно притягательном для них мире. Не то чтобы сами истории известного продюсера и жертв его домогательств удивила читателей таблоидов – ведь по частому обывательскому же представлению, стать кинозвездой можно “только через постель”, это как бы “норма”, таковы “правила игры”. Сюрпризом стало огромное количество жертв, которые об этом заговорили, и то, что сексуальное насилие и домогательства оказались не где-то далеко в Голливуде, “в сфере труда” на красных дорожках кинофестивалей и среди огней рампы, а здесь и сейчас, в элитных и обыкновенных школах, в университетах, в офисах, редакциях, Госдуме, на производстве, в сфере обслуживания. На любом рабочем месте, где есть отношения зависимости в разнообразных формах: “начальник – подчиненный”, “учитель – ученик”, “депутат – журналист” и т. д. Разумеется, женщин среди пострадавших большинство, поскольку именно они чаще оказываются в зависимом положении на работе. Особенно если женщина трудится в “мужском” коллективе, да ещё если у неё традиционно “неженская” профессия – например, матрос или дальнобойщица.
Другой сюрприз – осознание того, что “мы знали о фактах домогательства, но не реагировали, а надо было”. Российские феминистки давно бьют тревогу по поводу чудовищных случаев домашнего насилия и фемицида, совершенных мужьями/партнерами при отсутствии реакции полиции и кого бы то ни было ещё, но относительно домогательства на рабочем месте, которое легко перерастает в преследование и жестокое насилие, многие задумались после нашумевшего убийства юной аспирантки профессором истфака СПбГУ: на его многолетнее недопустимое поведение тоже не было реакции ни коллег, ни полиции.
Для того чтобы знать, как реагировать, и создана конвенция №190 и приложенная к ней рекомендация №206: с широким определением “насилия и домогательства” в сфере труда (“ряд неприемлемых форм поведения и практики или угрозы таковых – будь то единичный или повторный случай, – целью, результатом или возможным следствием которых становится причинение физического, психологического, сексуального или экономического вреда, включая гендерное насилие и домогательства”) и более узким определением “гендерно обусловленного насилия и домогательств” (“насилие и домогательства, направленные на лиц по причине их половой или гендерной принадлежности, или несоразмерно воздействующие на лиц конкретного пола или конкретной гендерной принадлежности, в том числе сексуальные домогательства”).
Конвенция имеет широкое применение: охватывает всех участников трудовых отношений (постоянных и временных, настоящих и бывших работников, стажеров, интернов, волонтеров, соискателей); должна применяться во всех секторах экономики, в том числе неформальном; допускает, что харассмент и насилие может произойти не только на рабочем месте, но и в зоне отдыха, в столовой, в туалетах и душевых, по пути на работу или домой, во время командировок, совместных поездок или обучающих мероприятий, в рабочих общежитиях; может осуществляться напрямую или через электронную коммуникацию; может иметь разные формы, от прямого насилия до оскорблений и угроз.
Казалось бы, в защите работников от насилия и домогательства должны быть заинтересованы все три силы, представленные в МОТ от каждой страны, а именно работники, работодатели и государство, голосующие самостоятельно. Представители Федерации независимых профсоюзов России и Конфедерации труда России ожидаемо проголосовали за конвенцию. А вот государственная делегация оказалась среди шести воздержавшихся (против не проголосовало ни одно правительство), мотивируя это тем, что не приняты предложенные Россией поправки (более 80). И хорошо, что не приняты: например, Россия предлагала не распространять конвенцию на работников без постоянного трудового договора, то есть сделать их положение еще более уязвимым. Ну и термин “гендер” оказался для госделегации неприемлемым…
В том же ключе повели себя и представители работодателей: они сочли проблему домогательств неприоритетной и второстепенной “в силу культурных и иных особенностей” России, а насилие – относящимся к сфере уголовного и судебного преследования. Между тем уголовное преследование за “понуждение к действиям сексуального характера” в России практически отсутствует, административной статьи на этот случай нет вообще, в то время как с домогательствами на рабочем месте столкнулись от 20% до 59% респондентов различных опросов.
Как сказал глава Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин, “новая конвенция МОТ претендует на регулирование человеческих отношений, не ограничиваясь только сферой труда”. Конечно, при формализации “человеческой комедии” всегда будут возникать коллизии. Считать ли допустимым флирт на работе? А как же служебный роман? Увольнять будем “за аморалку”? С романами учителей со школьницами все ясно, но ведь студентки, очарованные душкой-профессором, – совершеннолетние? Вроде бы все по взаимному согласию?
На этот случай МОТ еще в 2015 году рекомендовала работодателям принять специальный документ – практическую политику противодействия сексуальному домогательству во время трудового процесса. Там, во-первых, должна быть ясно заявлена “нулевая толерантность” к этому негативному явлению и перечислены формы сексуального харассмента, от свиста вслед и шуточек по поводу возраста и внешности до сексуального насилия. Во-вторых – изложен механизм неформальных и формальных жалоб, в-третьих – гарантирована защита тех, кто жалуется, и механизмы помощи жертвам. В-четвертых – вменена обязанность всех участников трудового процесса соблюдать эту политику и реагировать в меру своих прав и полномочий, а также описаны санкции для нарушителей. Разумеется, этот документ не отменяет возможности обратиться в правоохранительные органы, если харассмент перешел в уголовную плоскость.
Если бы такая политика эффективно действовала в Государственной думе, то на депутата Леонида Слуцкого нашлась бы управа. Если бы студентки – жертвы домогательств знали о своем праве жаловаться, если бы на истфаке СПбГУ существовал механизм обращения с подобными жалобами и дисциплинарный механизм воздействия на профессора, ставшего впоследствии убийцей, – возможно, трагедии бы не случилась.
Формы защиты сотрудников можно и нужно развивать безотносительно того, ратифицирует Россия конвенцию №190 или нет. В любом случае, даже если приоритет международного права будет похоронен грядущими поправками в Конституцию, России придется отчитываться перед МОТ о ситуации с насилием и домогательствами в сфере труда. Стоит прислушаться к экспертам, борющимся за гендерное равенство в труде – безопасном и свободном от насилия.
Ольга Абраменко
Впервые опубликовано в блоге Радио Свобода