Объявленные цели военного вторжения России в Украину менялись “в соответствии с текущей ситуацией”, но при этом имели “фундаментальный характер”, сообщил Владимир Путин изумленным этим заявлением “военкорам”. Из набора слов-символов, которыми жонглирует российская пропаганда для объяснения войны, вытаскиваются то “переход красных линий”, то “борьба с НАТО”, то “защита русского языка”, то – весьма неожиданно для патриотической общественности – борьба против ЛГБТ. Но колебанием линии партии и извивами пропаганды теперь уже никого не удивить: недавно Путин заявил о том, что, оказывается, ЧВК “Вагнер” никогда не существовала.
О первой из двух первоначальных целей вторжения, “демилитаризации” Украины, российская пропаганда иногда вспоминает, даже на фоне переговоров о вступлении Украины в НАТО. Недавно Дмитрий Песков объявил, что успехи России, оказывается, здесь заключаются в том, что Украина воюет не своим, а чужим оружием! А вот вторую цель, “денацификацию”, в российских СМИ почти сразу стали замыливать. С одной стороны, некоторые россияне не только понять, о чем идёт речь, но даже выговорить это слово могли с трудом. С другой стороны, пропаганда, очевидно, не ожидала, что именно это словоупотребление вызовет развитие антиимперского, антиколониального дискурса и рефлексии на тему глубоко укорененных в российском обществе ксенофобии и расизма. “Сейчас Кремль, объявив о денацификации Украины, дал нам возможность, наконец, публично заявить о том, что эта проблема [расизм] в России есть, и она очень серьезная”, – говорила глава фонда “Свободная Бурятия” Александра Гармажапова.
О серьёзности проблем расизма и дискриминации в России правозащитники говорят все последние десятилетия, однако многим только сейчас становится ясно, сколь тесно связаны с реальной войной, с гибелью невинных людей нагнетание ксенофобских настроений, в том числе антиукраинских, пропаганда национального величия и “традиционных ценностей”, мигрантофобия. Ведь реальный риск погибнуть за “Русский мир” возник перед людьми, которых унижали и дискриминировали за то, что они к этому миру не принадлежали, и в то же время именно им, “нерусским”, за участие в агрессии предъявляют особый счет (помнится, “особую жестокость” приписал бурятам и чеченцам даже папа римский). Именно им было адресовано пафосное путинское заявление “я лакец, я дагестанец…” в вывернутом наизнанку жанре “Я/Мы”, больше похожее на уголовный обычай повязать кровью подельников.
Подельники, между тем, разбираясь между собой, тоже стали заходить с национальной карты: Евгений Пригожин обвинил Сергея Шойгу и Валерия Герасимова в “геноциде русского народа”, особо отметив, что для министра обороны России этот геноцид – “по национальному признаку”, подразумевая, надо думать, что злокозненность обусловлена тувинским происхождением Шойгу. Но и на самого Пригожина вдруг наехали “за нацию”: мол, нерусский, и даже еврей.
В смысле быстроты перехода на “нацию” высокопоставленные военные преступники ничем не отличаются от других страт российского общества, что неудивительно на фоне отрицания властями России проблемы расизма. Конфликты между представителями разных этнических групп молниеносно перерастают в межнациональные, так часто случается в местах компактного проживания рома/цыган. Отдельные случаи прогремели на всю страну: например, массовая драка в поселке Чемодановка Пензенской области, которая переросла в погром и бегство более тысячи ромов, которых и объявили виноватыми. Но поскольку системные проблемы ромских поселений и их жителей не решаются, а градус “нацификации” в стране высок, то происходят новые инциденты – как недавний под Новосибирском, где, к счастью, обошлось без жертв. Журналист цитирует слова продавщицы сельского магазина, ставшей свидетельницей массовой драки: “Цыгане агрессию изначально не проявляли, им угрожали. У людей очень много ненависти – национальной! И вот это страшно в свете нынешней ситуации в стране, разжигание этих межэтнических конфликтов – оно совершенно никому не нужно”. Эти бы слова – да богу в уши!
К сожалению, приходится ожидать эскалации насилия в российском обществе, в том числе на почве ксенофобии: уровень агрессии и до войны в стране был высоким, а сейчас тем более. Хорошо известно, что привычку к насилию с войны приносят с собой психически нестабильные демобилизованные, что уж говорить об освобожденных уголовниках-вагнеровцах…
Ольга Абраменко – эксперт Антидискриминационного центра “Мемориал”
Впервые опубликовано в блоге Радио Свобода