Гражданское общество испытывает трудности во многих странах мира – государства используют разнообразные рычаги для того, чтобы осложнить работу НКО и независимых правозащитников, журналистов, адвокатов, экспертов. Иногда власти особенно не мудрствуют и просто не дают создавать НКО – например, в Туркменистане для открытия общественной организации требуется… 500 человек. Те страны, которые стараются «сохранять лицо» перед международным сообществом, все же вынуждены терпеть существование правозащитников и НКО и применять репрессии постфактум. Это и ограничительное законодательство (пресловутый закон РФ об «НКО – иностранных агентах» в этом смысле не уникальное изобретение), и жесткий контроль со стороны налоговых органов, и ограничения в видах деятельности и темах, по которым могут работать НКО (часто запрещается работа по защите прав уязвимых меньшинств – так что фактическое исключение темы ЛГБТИ в РФ из общественного дискурса опять же неуникально).
Что касается ограничения права НКО на внешние ресурсы – то кое-где иностранное финансирование де-факто полностью запрещено (как в Алжире, Беларуси, Бахрейне или Иране), требует особого разрешения государственных органов (как в Индии или Египте), полностью контролируется и осуществляется только через государственные банки (как в Узбекистане). В России, как хорошо известно, НКО, получающие деньги из-за рубежа, стигматизируются как «иностранные агенты» и подвергаются репрессиям.
Международные органы и механизмы, такие как Комитет ООН по правам человека или Специальные докладчики ООН по свободе мирных собраний и защите правозащитников, подвергают критике страны, где для гражданского общества установлены жесткие рамки, и, как правило, это страны, которые далеки от того, чтобы считать их демократическими. В этом смысле динамика развития России довольно печальна – можно назвать и другие явные признаки, приближающие Россию по уровню гражданских свобод к Беларуси, Азербайджану или Узбекистану: принятие ограничительного законодательства не только в сфере НКО, уничтожение независимых СМИ и фактическое введение цензуры, препятствование любым независимым инициативам, все чаще – в форме жестоких репрессий активистов и правозащитников.
Свидетельством нового витка преследований гражданского общества стало первое уголовное дело за «злостное нарушение» закона об «иностранных агентах» против Валентины Череватенко, главы «Союза женщин Дона». Если раньше НКО-«агенты» репрессировали в рамках административного производства – мучили проверками, заставляли предоставлять тонны бумаг, назначали огромные штрафы, то теперь к этому добавились обыски, изъятие документации и компьютеров, риск уголовного наказания.
Нельзя сказать, что преследования НКО и правозащитников в той или иной стране не привлекает внимание международного сообщества – и правозащитные сети, и такие институты, как ООН, ОБСЕ, Совет Европы поднимают эти вопросы на многих площадках.
Например, в 6-7 июня этого года в Страсбурге прошла конференция НКО Совета Европы с характерным названием «Только политика? Гражданское общество, деньги и политическая деятельность». Дискуссия была посвящена ограничениям и репрессиям, которым подвергаются НКО, правозащитники, юристы, журналисты и гражданские активисты в странах Совета Европы. В Европарламенте 13 июля состоялись слушания по проблемам ограничений деятельности гражданского общества и репрессий правозащитников, организованные Комитетом ЕП по развитию и подкомитетом по правам человека. Спикеры говорили о ситуации с соблюдением прав на свободу ассоциаций и собрания, независимой правозащитной деятельности в разных регионах мира – Китае, Израиле, Камбодже, странах Латинской Америки, России и постсоветских странах.
Во время этих дискуссий представитель АДЦ «Мемориал», выступая как представитель FIDH с обзором ситуации в РФ и в постсоветском регионе, говорил не только о том, что правозащитники, вместо настоящей работы, вынуждены много времени, ресурсов и усилий тратить на защиту самих себя. Репрессивное законодательство и практики, применяемые в РФ, распространились на обширные территории, политически и экономически зависимые от России: и в аннексированном Крыму, где был запрещен орган самоуправления крымско-татарского народа, и в Кыргызстане, где не прекращаются попытки принять закон, аналогичный российскому, где правозащитники подвергаются травле, инициированной главой государства; в непризнанных территориях, подконтрольных России, возможности вести независимую правозащитную работу практически нет (в Приднестровье против членов НКО PromoLex открыто уголовное дело; в т.н. ЛНР и ДНР общественное пространство полностью «зачищено»). В круг репрессий вовлекаются новые и новые группы: это и гражданские активисты, и журналисты и адвокаты.
Еще один способ международного лоббирования защиты гражданского общества от государственных репрессий – попытки предложить т.н. «модельный закон» о защите правозащитников, предпринятые Международной службой прав человека (ISHR). Для разработки такого закона ISHR пригласила экспертов – сотрудников известных международных организаций (таких, как Amnesty International, Всемирная организация против пыток), бывших и действующих членов комитетов и спецдокладчиков ООН, правозащитников из разных стран мира, имеющих специфический опыт региональной работы (в частности, АДЦ «Мемориал» был привлечен не только потому, что непосредственно пострадал от закона об «иностранных агентах», но и потому, что работает в регионе и хорошо знает положение правозащитников и НКО в России и постсоветских странах).
При разработке Модельного закона были использованы законодательные акты и законопроекты, которые существуют в некоторых странах (например, в Мексике, Гондурасе, Индонезии, Кот-д-Ивуар действуют законы о защите правозащитников, в Бельгии, Буркина-Фасо, Конго рассматриваются соответствующие законопроекты, проекты подобных законов или программ подготовлены силами НКО Бразилии, Колумбии, Гватемалы, Непала). Модельный закон призван предоставить правозащитникам дополнительную защиту, особенно он нужен в тех странах, где им угрожают незаконные задержания, нападения, похищения и даже убийства.
Окончательная версия Модельного закона была представлена в июне 2016 года на заседании Совета ООН по правам человека с целью дальнейшего продвижения принятия этого закона в странах, входящих в ООН. Пусть пока такие попытки выглядят несколько идеалистически, однако признанные эксперты в сфере прав человека предоставили СПЧ ООН инструмент, который в дальнейшем может улучшить положение правозащитников, а в некоторых случаях – спасти их жизнь.
Ольга Абраменко