Преступления и идентичность

Можно ли говорить о виновности одного народа перед другим? Нужно ли, правильно ли? В ХХ веке возникла концепция коллективной национальной вины и необходимости «искупления» – концепция очень важная для послевоенной Германии, хотя искупали вину часто совсем не те, кто совершали военные преступления, издавали расовые законы, сгоняли в концентрационные лагеря евреев и цыган, душили газом детей, а ответственность за общую безмерную вину ощущали люди, родившиеся после всех этих страшных событий.

В ХХI веке все чаще обсуждают и более давние вины одного народа перед другим, а современные политики осуждают преступления колониальной эпохи и приносят за них официальные извинения пострадавшим этносам. Последний пример – в Канаде, в Британской Колумбии обнаружилось массовое захоронение детей на территории бывшего интерната для представителей коренных народов. В такие интернаты в Канаде в 19-20 вв насильно отправляли детей из местных общин, ведущих традиционный образ жизни, такова была политика принудительной ассимиляции, разрушавшая семьи, общину, как теперь оказалось – и жизни многих из этих детей (смерти сотен детей, чьи останки были сейчас обнаружены, даже не регистрировались школой). Канада уже ранее приносила извинения коренным народам за эту бесчеловечную политику, теперь же премьер-министр заявил о том, что страшная находка стала «болезненным напоминанием о темной и позорной истории нашей страны», а министр по отношениям с коренным народами отметила, что «интернаты были частью колониальной политики, кравшей детей у общин, тысячи детей никогда не вернулись к своим родителям»

Residential schools were part of a colonial policy that stole Indigenous children from their communities. Thousands of children were sent to these schools and never returned to their families. The loss of children who attended these schools is unthinkable.

1/3

— Carolyn Bennett (@Carolyn_Bennett) May 29, 2021

Другая новость касается признания Германией ответственности за геноцид народов гереро и нама (живущих на территория современной Намибии), эти этносы в 1904-1908 гг подвергались жестоким преследованиям, фактически их истребляли войска кайзеровской Германии, загоняя в концентрационные лагеря, истязая жаждой, голодом, непосильным трудом. Германия выразила готовность принести официальные извинения и выделить Намибии миллиард евро «в качестве жеста признания невыносимых страданий» предков ныне живущих гереро и нама. Интересно, что при этом Германии категорически отказывается считать эту «согласованную помощь развитию» репарациями, то есть берет на себя моральную, а не юридическую ответственность за признанный ими геноцид. Ранее Германия десятилетиями отказывалась и от принесения официальных извинений, выражая готовность лишь постепенно передавать останки жертв из народов гереро и нама – десятки черепов были вывезены в начале ХХ века в Германию, где оказались в музеях или «использовались в научных целях» (задолго до принятия знаменитых «расовых законов» нацистами!)

Проблема возвращения порабощенным и веками дискриминируемым народам человеческих останков (хранящихся в музеях завоевателей и других подобных местах) стоит не только перед Германией. Как и проблема признания вины перед коренными народами за отправление детей в интернаты, разрушение традиционных общин, языков, образа жизни  – беда не только Канады.

Очевидно, что вина европейцев перед африканцами – и за прошлые страдания, и за настоящие – касается не только немцев, даже не только других стран (Британии, Франции, Бельгии, Италии, Испании, Португалии, Нидерландов, США), деливших Африку на колонии, обращавших африканцев в рабов. К пост-колониальным войнам, борьбе за ресурсы, эксплуатации, межэтническим конфликтам в Африке имели отношения в ХХ веке и СССР, и Китай – не говоря о вышеназванных странах Запада. Пока трудно представить себе, какими жестами «признания невыносимых страданий» могли бы современные главы всех этих государств выразить вину перед народами (не только африканскими), пострадавшими от колониальной и пост-колониальной политики, от расизма, дискриминации, массовых убийств.

Преступления должны быть названы преступлениями – это важно. То, что еще можно хоть как-то исправить – конечно, нужно исправлять (возвращать украденное, хоронить убитых, признавать отрицавшиеся ранее культурные, социальные и экономические права и поддерживать их реализацию). Нужно ли при этом говорить о вине одних народов перед другими? Должны ли потомки расистов и рабовладельцев искупать вину? Думаю, что в современном сложно перемешанном мире не так уж важно, кто чей потомок, что творили лично наши далекие предки (да и к какому народу они относились?). Мы наследуем не людям 19-20 вв, а идеям, системе ценностей, которую и нужно строго судить. Совсем еще недавно люди той цивилизации, к которой мы все относимся (а были ли они немцами, канадцами, французами или русскими не так важно) считали, что у «индейцев» (чукчей, камчадалов, эвенков – разных коренных) можно отбирать детей «для их же пользы», хотя подобного отношения к детям своих народов они бы не допустили. Что черепа и другие останки «дикарей» можно увозить в далекие страны и выставлять в музеях. Что можно, наконец, «открыть» землю, заселенную другими народами, поднять над ней флаг своего государства, а народы эти выгнать в пустыни, загнать в концлагеря, а то и обратить в рабов.

Все эти совершенно дикие представления цивилизованных людей объяснялись лишь одним – расизмом, то есть порочным и преступным представлением, что одни народы чем-то хуже других, что бывает какая-то коллективная народная неправильность, а то и виновность. Вину же можно было найти в вещах вполне выдуманных: христиане порой объясняли работорговлю тем, что африканцы – потомки Хама, оскорбившего своего отца Ноя (ср. с «Христа распяли» у антисемитов). Суд Линча в США чинили чаще всего в отношении афроамериканского населения – в этом тоже проявлялась расистская презумпция коллективной виновности в индивидуальных преступлениях (об «этнической преступности» часто и весьма напрасно говорят и в наше время)

«ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ» И СОВРЕМЕННЫЙ РАСИЗМ

Представляется правильным возлагать ответственность не на народы за выдуманные ли, реальные ли события в далеком прошлом, а на тех людей – безотносительно их национальности и этнической принадлежности – кто и сейчас утверждает, что лишь по праву своего рождения чем-то лучше других, кто допускает преступления на почве ненависти, обосновывая их явным или скрытым расизмом. Когда мы видим самосуды и погромы  в наше время, мы не должны обманываться, полагая, что жертвы «сами виноваты» («дикие», «опасные», «понаехали») – лучше сейчас остановить преступления расистов, осудить не только их действия, но и ложную идею превосходства (часто все еще разделяемую большинством окружающих), чем потом приносить извинения и делать «жесты признания невыносимых страданий».