Преследования крымскотатарского народа, 2014-2022

Аннексия Крыма в 2014 году положила начало беспощадным репрессиям против жителей полуострова, несогласных с новой властью, – в первую очередь крымских татар. Мрачной реальностью стали сфабрикованные против них уголовные дела, похищения, пытки, огромные сроки заключения. После вторжения России в Украину в феврале 2022 года террор в Крыму усилился и распространился на новые оккупированные Россией территории.

Уже в марте 2014 года, практически сразу после аннексии Крыма, правозащитники стали документировать многочисленные случаи похищений, произвольных задержаний, насильственных исчезновений и пыток, внесудебных казней представителей крымскотатарского народа. В отношении большинства задержанных стали возбуждать уголовные дела, преимущественно — о членстве в признанной террористической и запрещенной в РФ организации «Хизб ут-Тахрир», реже – за якобы участие в действиях добровольческого батальона имени Челебиджихана. Известны случаи репрессий в отношении родственников и соседей обвиняемых. Позже объектами преследований стали и участники «Крымской солидарности» – объединения активистов и родственников обвиняемых и уже осужденных крымских татар.

В то же время новое правительство Крыма стало быстро принимать репрессивные меры в отношении самобытной культуры и идентичности крымских татар. В частности, все общественные организации, СМИ и религиозные объединения обязали перерегистрироваться, и ряд из них, в том числе крымскотатарские, перерегистрацию не прошли. Крымскотатарские СМИ были закрыты или превращены в инструмент российской пропаганды, крымскотатарский язык оказался выдавлен из системы образования и публичной сферы. Меджлис, высший представительный орган крымскотатарского народа, был объявлен «экстремистским» и запрещен, а его руководители были вынуждены уехать из Крыма. Вместо него российскими властями были созданы подконтрольные органы, такие как «Национально-культурная автономия крымских татар.

Из-за непрекращающихся преследований сотни крымских татар были вынуждены покинуть Крым. В отношении тех, кто остался, но не захотел вписываться в концепцию «русского Крыма», репрессии продолжились. В 2016 году ПАСЕ в своей Резолюции констатировала, что совокупный эффект репрессивных мер российских властей с момента аннексии в отношении крымских татар был угрозой самому существованию этой общины как отдельной этнической, культурной и религиозной группы.

Полномасштабная война, развязанная Россией против Украины 24 февраля 2022 года, открыла новую фазу репрессий против крымских татар. Практически сразу после ее начала в РФ был принят закон, который предусматривает до 15 лет лишения свободы за распространение недостоверной информации о действиях российских военных, что сделало инакомыслие в Крыму еще более опасным. По сведениям Крымскотатарского ресурсного центра (КРЦ), только в период с февраля по сентябрь 2022 года российские силовики провели в Крыму 25 обысков, 108 задержаний и 124 допроса, опроса или «беседы». За 9 месяцев 2022 года в Крыму было арестовано 138 человек, 104 из которых — крымские татары, выступающих против российской оккупации и военной агрессии. Сотрудники КТРЦ отмечают, что большая часть и других нарушений со стороны силовиков приходится на представителей именно крымскотатарского народа и что такая практика приобрела в Крыму систематический характер.

С началом активной фазы войны и оккупации Херсона, где находится множество крымскотатарских поселений, начались преследования крымских татар и за пределами Крыма. Так, 22-24 июня в Геническом районе Харьковской области были проведены рейды в домах крымских татар с их последующим задержанием. Водитель автобуса Расим Асанов, работница культуры, хореограф Сусанна Исмаилова, IT-специалист Руслан Исмаилов были вывезены российскими военными в подвал училища №17 Геническа и обвинены в поддержке Меджлиса крымскотатарского народа. Без вести пропали братья Эдем и Рефат Карамазовы. 28 июня после обыска дома пропал крымский татарин Рустем Сейтмеметов. Позже стало известно, что он длительное время находился в подвале ПТУ № 17 Геническа, после чего был переведен в один из СИЗО г. Херсона. Его обвинили в подготовке диверсии. 23 июля на КПП «Чонгар» был задержан 20-летний крымский татарин – преподаватель крымскотатарского языка из Новоалексеевки Аппаз Куртамет, который пытался выехать в Крым к своей матери. Позднее он был найден в СИЗО-1 Симферополя, куда он попал по обвинению в переводе денег, якобы для финансирования исламского батальона «Крым».

До 25 октября 2022 года СИЗО-1 был единственным следственным изолятором в Крыму. Он был построен более 200 лет назад и рассчитан на 747 человек. Как сообщали заключенные и правозащитники, камеры в СИЗО временами были переполнены примерно вдвое – арестованные вынуждены были спать по очереди. Из-за нехватки места задержанных крымских татар и других преследуемых по политическим статьям помещали в СИЗО соседних регионов — Краснодарского края или Ростовской области. 25 октября был открыт новый СИЗО на 366 человек на территории ИК-1 Симферополя. Как сообщает КрымSOS, около 60-70 человек были переведены туда – в основном, это задержанные на новооккупированных территориях юга Украины. На сайте ФСИН РФ и УФСИН Крыма официальной информации об этом СИЗО до сих пор нет.

В 2022 году активизировались преследования крымских татар за участие в «Крымскотатарском добровольческом батальоне имени Номана Челебиджихана» – военном формировании, признанном в РФ запрещенной террористической организацией. Принадлежность к батальону часто приписывается российскими следственными органами тем, кто участвовал в акциях гражданской блокады Крыма в сентябре-октябре 2015 года. Многие задержанные жаловались на пытки и другие грубые нарушения с целью получения признательных показаний, поэтому есть веские основания полагать, что большинство задержанных и осужденных за участие в деятельности батальона невиновны. В настоящее время, по словам правозащитников, количество крымских татар, оказавшихся в СИЗО Симферополя по этому обвинению, может достигать 10 человек. Многим задержанным с начала войны уже были вынесены суровые приговоры — от 5 до 8,5 лет лишения свободы.

Огромные сроки получили 21 сентября 2022 года обвиняемые по делу о подрыве газопровода в селе Перевальном (23 августа 2021 года). 17 лет заключения в колонии строгого режима со штрафом 700 тысяч рублей и ограничением свободы сроком на 1,5 года было назначено лидеру крымскотатарского национального движения, заместителю председателя Меджлиса крымскотатарского народа Нариману Джелялу. Братьев Азиза и Асана Ахметовых приговорили к 15 годам заключения в колонии строгого режима и штрафу по 500 тысяч рублей.

Нариман Джелял после аннексии продолжал жить в Крыму, занимаясь исключительно гражданской деятельностью в интересах крымских татар, не связанной ни с какими актами насилия. В заявлении Amnesty International подчёркивается: «Единственная цель уголовного преследования Джеляла – заставить его замолчать и прекратить независимую гражданскую деятельность».

В ходе судебного разбирательства стало известно, что свидетели, указавшие на причастность обвиняемых к делу, давали свои показания под пытками. Обыски у подозреваемых, по словам адвокатов, проводились со множественными нарушениями: без вручения обвиняемым копий постановлений, без составления протоколов о задержании, с нарушением права на связь с адвокатом. Обвинения против Джеляла базировалось на показаниях троих скрытых свидетелей и на файлах, найденных в его мобильном телефоне. Ахметовы также заявляли о многочисленных нарушениях со стороны следствия, угрозах и пытках. В частности, Азиз Ахметов утверждал, что силовики избивали его брата, Асана, вывозили в лес, угрожали расстрелом и пытали электрическим, чтобы добиться признательных показаний. Сам Азиз, по его словам, почти сутки после задержания провел с мешком на голове в камере в здании УФСБ. Все это время он не спал, не мог свободно перемещаться и покинуть здание, ему не давали пить и есть. Адвокат Ахметовых Николай Полозов, занимающийся делами также заявил, что братьев пытали током, подключая электроды к голове.

Репрессии в Крыму усилились и против правозащитников и адвокатов.

26 мая 2022 года в Симферополе сотрудниками Центра «Э» был задержан адвокат Эдем Семедляев. Поводом стал тэг на аккаунт Семедляева в Facebook в посте другого пользователя социальной сети, якобы дискредитирующий российскую армию. В тот же день адвокат был признан виновным и оштрафован на сумму 75 тысяч рублей.

После суда над Семедляевым прямо у здания суда был задержан его адвокат Назим Шейхмамбетов. Согласно протоколу, поводом для задержания стало нарушение им общественного порядка в ночь с 25 на 26 октября 2021 года, когда несколько крымских татар собрались возле Центрального районного отделения полиции в знак поддержки задержанных активистов. 27 мая 2022 года Центральный районный суд Симферополя приговорил Шейхмамбетова к восьми суткам административного ареста.

В тот же день задержали еще двоих адвокатов, которые должны были защищать в суде Шейхмамбетова, – Эмине Авамилеву и Айдера Азаматова. Их, как и подзащитного, обвинили в организации массового одновременного пребывания граждан в общественных местах, повлекших нарушение общественного порядка 25 октября 2021 года. Позднее Эмине Авамилева была арестована на 5 суток, а Айдер Азаматов – на 8 суток.

Сразу после арестов глава Крымской правозащитной группы Ольга Скрипник заявила, что такие задержания направлены на запугивание всех крымских адвокатов, отстаивающих права человека на полуострове:

«Это полномасштабная политика запугивания, в том числе адвокатов. Это же сигнал не только этим четырем адвокатам, это сигнал всему адвокатскому сообществу, которое пока остается независимым и старается работать именно как адвокаты и защищать интересы своих клиентов. Что за вами следят, что на вас всегда что-нибудь сфабрикуют, что «вы у нас под колпаком»‎. И в том числе административный арест против адвокатов – это очень вопиющий шаг, с неким подтекстом лишения свободы, что мы готовы идти дальше и закрыть вас вообще».

15 июля 2022 года три адвоката – Лиля Гемеджи, Рустем Кямилев и Назим Шейхмамбетов – были лишены статуса и возможности заниматься адвокатской деятельностью, а 11 августа, во время многочисленных обысков в домах крымских мусульман, не менее 9 адвокатов столкнулись с адресной блокировкой своих мобильных телефонов.

Одним из элементов репрессивной политики в отношении крымских татар можно считать и «частичную мобилизацию», которая проводится в рамках военной агрессии России на территории Украины. Представитель президента Украины в Автономной республике Крым Тамила Ташева заявила, что только за первые дни мобилизации крымские татары получили около 1,5 тысяч повесток.

Массовый призыв спровоцировал волну отъезда крымских татар с полуострова. Те, кто покидает Крым, а их, по свидетельствам «Суспільне», тысячи, называют свой отъезд «самодепортацией». Многие уезжают в страны Центральной Азии, куда в 1944 году их родных депортировали советские власти и где у многих до сих пор есть родственники или знакомые. У некоторых из них срок действия украинского заграничного паспорта, выданного еще до 2014 года, давно истек. У других, в основном молодежи, такого документа не было никогда. Те, кто смог уехать, пытаются восстановить или оформить украинские загранпаспорта в украинских посольствах принявших их стран, чтобы иметь возможность выехать в Европу и не возвращаться на территорию, оккупированную Россией.

Мобилизация в Крыму, на оккупированной территории, грубо нарушает IV Женевскую конвенцию и рассматривается международным законодательством как военное преступление. Особенно цинична мобилизация крымских татар, с самого начала российской агрессии выступавших против оккупации: сейчас их принуждают к войне против своей страны, своих родственников и земляков.

За время оккупации Крыма посредством государственных российских СМИ и политиков в публичном пространстве стал распространяться нарратив о крымских татарах, как «террористах», «экстремистах» и «агентах иностранных спецслужб». Вновь, как и во времена СССР, политики и журналисты стали спекулировать на исторических мифах о крымских татарах как «коллаборантах и предателях советского народа» во время Второй мировой войны; распространяются такие тезисы, как «крымские татары не являются самостоятельным народом», «крымских татар нужно снова выселить», «крымские татары» не добропорядочные, их необходимо избегать». Чиновники разного уровня ни раз делали подобные заявления, следствием которых стали усиливающиеся татарофобные настроения на территории Крыма и их распространение в российском обществе.

 На фоне дискриминационной и оскорбительной риторики, которая открыто транслируется российскими политиками и СМИ, в Крыму участились случаи травли и других дискриминационных практик крымских татар как со стороны простых обывателей, так и госслужащих. По свидетельствам самих крымских татар, проживающих в Крыму, после аннексии к ним стали хуже относится близкие друзья, соседи, коллеги или клиенты. Так, один из опрошенных нами в 2017 году представителей крымскотатарской общины сказал, что сразу после проведения так называемого референдума соседи — этнические русские – просто перестали с ним общаться:

«Соседи, русские, до марта 14-го года общались, а после поставили забор и без споров, без всего просто перестали общаться. Ясно, что соседи ходили на референдум, а крымские татары, подразумевается, были за Украину».

Вот как один крымский татарин описывает свой опыт общения с представителями системы здравоохранения:

«В селе живет 90% крымских татар, к нам скорая доезжает очень редко, когда это вопрос жизни или смерти. В августе 2015 года человека ударило током, скорая ехала 3 часа 23 минуты, она не успела. Хотя от больницы до нас ехать 15 минут. Я спрашивал у знакомых, кто работал в больнице, почему так, – они сказали, что на парковке было 6 свободных машин. В больнице я часто замечал, что мне приходилось очень долго сидеть. Брали мою карточку, там видно мою фамилию и имя, я мог ждать по 2-3 часа. Однажды [в августе 2014 года] приходил с острой травмой в районную поликлинику 3 дня подряд, у меня был перелом голеностопа. Медсестра не любила меня на фоне национальности еще при Украине. Когда попал на прием, мне сказали, что у меня просто перелом, а у меня было смещение, они не работали качественно. Несколько раз медсестра говорила открыто на всю больницу: «Вы должны отсюда уехать, вы должны быть депортированы». В 2009-2010 годы отношение было скрытое, они не всегда это проявляли, а на данный момент у них развязались руки».

Дискредитирующие крымских татар заявления делают российские чиновники высокого уровня, а транслируют их российские государственные СМИ. Это, например, заявление секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева (9 июля 2018 года) о том, что политическая, социальная и экономическая ситуация в Крыму остается нестабильной из-за правительства Украины, украинских националистов и Меджлиса крымскотатарского народа. Во время следствия по делу о взрыве газопровода в селе Перевальном назначенный Кремлем глава Крыма Сергей Аксенов назвал (15 сентября 2021 года) лидера Меджлиса Наримана Джеляла агентом спецслужб США, хотя его вина в произошедшем не была доказана, а связь с иностранными спецслужбами даже не рассматривалась следствием.

Дискредитация крымских татар проникает и в школьную программу. В 2019 году министерством образования была предпринята попытка ввести в крымских школах новый учебник по истории Крыма для 10-го класса. Учебник содержал утверждения, что во время Второй мировой войны крымские татары больше других этнических групп в Крыму приветствовали немецко-фашистскую армию и больше, чем другие этнические группы, сотрудничали с оккупационной администрацией. Под давлением крымскотатарского сообщества учебники были изъяты из школ для экспертизы.

Изучение крымскотатарского языка и преподавание на нем всё более проблематично. В 2021 году в Крыму обучались 218 974 детей, из них на русском языке 212 090 учащихся, а на крымскотатарском ‒ всего 6,7 тысячи детей, при том, что крымских татар в Крыму, согласно российской переписи 2014 года, 232 340 человек. По нашим данным, в большинстве школ уроки крымскотатарского проводятся только факультативно, часто в позднее время или в выходные. При этом нередко администрации школ отказывают в открытии новых факультативов крымскотатарского языка. Например, в марте 2019 года в средней школе № 8 Симферополя администрация школы попросила родителей крымских татар отказаться от изучения родного языка. В июне 2018 года в селе Цветочное Белогорского района директор школы отказалась принимать заявления от родителей на изучение крымскотатарского языка. В августе 2018 года директор школы № 46 в деревне Орловка в Нахимовском районе (Севастополь) отказалась открывать класс с крымскотатарским языком обучения. Все эти ситуации были урегулированы только после вмешательства правозащитников, юристов и при активном участии родителей.

В 2017 году подконтрольные России власти Крыма году приняли местный законопроект «О государственных языках Республики Крым и других языках Республики Крым», который предусматривает возможность получения среднего (не высшего) образования на любом из трех государственных языков, но обучение языкам организовывается учебным заведением в зависимости от возможностей системы образования. Казалось бы, принятие данного закона должно было утвердить равенство языков как в образовательной, так и в общественной сфере. Однако теперь, основываясь на этой норме закона, образовательные учреждения могут отказать в изучении языка из-за отсутствия ресурсов или возможности, и администрации школ уже используют эту аргументацию для отказа в изучении крымскотатарского языка.

Крымскотатарские национальные символы, образы и наследие исторических деятелей, атрибуты крымскотатарской идентичности используются при формировании пророссийского пропагандистского дискурса. В то же время власти демонстрируют пренебрежительное отношение к крымскотатарскому культурному наследию и памятным местам. Например, в Бахчисарае хотят создать зону отдыха на территории древнего мусульманского кладбища Саускан, несмотря на протесты.

Оскверняются и разрушаются и другие крымскотатарские святыни – памятники и надгробья на кладбищах, памятные доски, посвященные погибшим во Второй мировой войне крымским татарам, или имеющие крымскотатарскую символику. Всего за шесть лет после аннексии в Крыму зафиксировано 23 подобных случая — чуть меньше, чем за 20 лет до аннексии Крыма. Как правило, акты вандализма учащаются в преддверии памятных дат, связанных с депортацией крымских татар в 1944 году. Фиксируя разрушение и порчу памятников культуры, активисты тщетно пытаются добиться реакции правоохранительных органов.