Осенью 2014 года в Санкт-Петербурге состоялись сразу два события, посвященных ЛГБТИ–тематике: в октябре прошел КвирФест, в ноябре – кинофестиваль «Бок о Бок». Организаторам и гостям пришлось преодолевать разнообразные препятствия.
Первое же мероприятие КвирФеста было перенесено в связи с давлением на собственников помещения и угрозами, поступавшими ЛГБТИ–активистам от сторонников депутата Милонова и православных радикалов. Всего за несколько часов организаторам удалось найти другую площадку, но не все запланированные события в этот день состоялись: как только публика собралась, гомофобы во главе с Милоновым заблокировали оба входа в зал и пытались попасть внутрь, поливая оппонентов зеленкой. Не сумев проникнуть внутрь, милоновцы распылили, предположительно, серный газ, затруднявший дыхание, а затем заперли в помещении несколько сот человек при помощи висячих замков. Публика, однако, сохраняла полное спокойствие, и открытие КвирФеста все же состоялось. Полное спокойствие сохраняла и полиция, присутствовавшая при нападениях на участников фестиваля: реакция на произвол гомофобов последовала только после обращения к силам правопорядка представителей аппарата Уполномоченного по правам человека, присутствовавших на открытии КвирФеста. Несмотря на большое количество обратившихся в полицию, активную работу юристов и массу фото– и видеоматериалов, к ответственности был привлечен только один человек – Тимур Исаев, по административной статье «мелкое хулиганство», суд назначил ему смехотворный штраф в размере 500 рублей.
Остальные мероприятия КвирФеста тоже проходили с большими затруднениями: приходилось сокращать программу, переносить мероприятия на другие площадки, а в некоторых случаях и вовсе их отменять. Чтобы сорвать фестиваль, гомофобы, кроме других выходок, совершили звонок о якобы заложенной бомбе. Никто не был привлечен к ответственности ни за давление на собственников и арендодателей помещений, ни за ложные сообщения о взрывчатых веществах (заявление, поданное по факту звонка в полицию, до сих пор осталось без ответа), ни за открытые угрозы и дискриминационные публичные высказывания в отношении ЛГБТИ-активистов.
Все фильмы кинофестиваля «Бок об Бок», проходившего в ноябре, были показаны, а прокуратура в день открытия потребовала предоставить все прокатные документы, назначив встречу на следующий же день, и до сих пор продолжает запрашивать различные материалы у организаторов. Возможно, состояться фестивалю помогло – среди прочего – обращение Уполномоченного по правам человека в Санкт-Петербурге А.В. Шишлова, в котором он подчеркнул большую значимость обсуждения «неудобных» тем и указал на необходимость дискуссии о проблемах ЛГБТИ в гомофобном окружении, отметив, что «нарушение прав одного человека… отражается на всем обществе». Профессионально действовали и охранники отелей Sokos, которые предоставили залы для нескольких мероприятий: удалось предотвратить нападения провокаторов на организаторов и гостей фестиваля.
И КвирФест, и «Бок о Бок» имеют огромное значение: сейчас это почти единственная возможность открытого обсуждения ЛГБТИ-тематики, где выступают эксперты, происходит обмен мнениями, участники получают информацию и поддержку. Важнейшей составляющей обоих проведенных фестивалей стали дискуссии. Среди прочих тем, в рамках кинофестиваля «Бок о Бок» обсуждался и особенно актуальный в нынешней ситуации вопрос об эмиграции – в программе была дискуссия «Эмиграция людей из ЛГБТ-сообщества и политическое убежище: уехать или остаться?». В последнее время многие правозащитники, журналисты, аквтивисты гражданского общества все чаще оказываются вынуждены уехать из страны. Репрессиям подвергаются те, кого не устраивает текущее положение вещей, многочисленные нарушения прав человека и произвол властей. Недавно политическое убежище попросил Кирилл Калугин, участвовавший в одиночном пикете на Дворцовой площади в день ВДВ. ЛГБТИ–активист мотивировал свои действия угрозой жизни и здоровью, которую он ощущает в России. Адвокат Виталий Черкасов, представлявший интересы Кирилла по факту задержания 2 августа, подвергся нападению гомофобов прямо после заседания суда.
Вопрос о политубежище сложен не только по своей процедуре, но, в первую очередь, потому, что даже в ситуации объективной необходимости, вызванной причинами безопасности, решение об эмиграции так и не бывает принято многими людьми. Говоря более детально о получении убежища ЛГБТИ–активистами, необходимо отметить несколько основных трудностей, в их числе – необходимость быть открытым ЛГБТИ. Это означает, что при подаче документов на запрос об убежище признание себя ЛГБТИ обязательно, в ином случае заявление о политубежище не будет обосновано. Влияние стереотипов и давление со стороны обещства и государства может быть настолько сильным, что даже при полном осознании своей идентичности открытое признание принадлежности к ЛГБТИ окажется невозможным шагом для человека, привыкшего считать это преступлением и скрывать этот факт всеми способами. Часто угрозы в адрес ЛГБТИ–активистов начинаются непосредственно после открытого заявления о своей ориентации.
Следующая проблема – доказательства, которые необходимо предоставить вместе с заявлением на предоставление политического убежища. Поскольку представители ЛГБТИ вынуждены максимально утаивать свою ориентацию, отличающуюся от «общепринятой», очевидно, что сбор доказательств может стать проблематичным. Хотя некие единые требования к подтверждению принадлежности к ЛГБТИ отсутствуют, известно, что чем больше и разнообразнее будут предоставляемые данные, тем больше шанс признания принимающей страной необходимости предоставления политубежища. Нередки случаи, когда человек, способный подтвердить принадлежность к ЛГБТИ заявителя о политубежище, не готов сообщить об этом кому-либо, опасаясь за свою безопасность.
Отдельная трудность – предоставление убежища ЛГБТИ–парам: вся семья политэмигранта получает возможность переехать вместе с ним в случае положительного решения о предоставлении убежища, однако незарегистрированный брак не влечет таких последствий, а это означает, что оба человека, состоящих в паре, обязаны подавать отдельные заявления о политубежище, сталкиваясь с необходимостью сбора всех документов на каждого человека и, самое важное, – с риском отрицательного ответа о предоставлении убежища одному из двоих. При этом важно понимать, что документы должны быть собраны и подготовлены (переведены, заверены), а контакты организаций, оказывающих помощь по подаче заявлений на предоставление политубежища, должны быть известны заранее, необходимо изучить информацию о том, в какие сроки и куда нужно обращаться по поводу убежища. В то же время обстоятельства, вынуждающие человека покинуть страну и условия, создавшие угрозу жизни, часто возникают неожиданно и не оставляют шансов успеть сделать все необходимое.
В настоящий момент все перечисленные сложности, обсуждавшиеся в ходе дискуссии, остаются проблемами и процедурами, подлежащими разрешению и упрощению. Тем не менее, несмотря на трудности, получение политического убежища и эмиграция зачастую становятся единственной возможностью для нормального существования, когда человек не скрывает свои взгляды и ориентацию и может продолжить деятельность, направленную прямо или косвенно на защиту прав человека и защиту собственной идентичности. Стоит помнить, что люди, решившиеся на этот шаг, оставили все, что окружало их на протяжении всей жизни, свой дом, родных и близких, и были вынуждены искать убежище в странах, где ничто не угрожало бы прежде всего их жизни.
Инесса Сахно