Что такое «патриотический стоп-лист» с точки зрения русского языка?.. Патриотом можешь ты не быть, – считаю я, – но русский язык уважать хоть немножко обязан. В этом нелепом словосочетании нет ни одного собственного русского слова, а слово «лист» не только отсутствует в великом и могучем в значении «список» (которое, очевидно, имеют в виду наши поднаторевшие в американском наречии сенаторы и депутаты), но и имеет другое значение – лист бывает на дереве ведь.
Как, интересно, нам теперь прикажут понимать поговорку: «Стань передо мной, как лист перед травой»? Неологизм «лист» выглядит зловеще просто в контексте тоже уже – увы – не бесспорного слова «трава». Уж не обкурились ли те, кто придумал этот «стоп-лист»?..
Спасая честь парламентариев, можно было бы убрать это слово «лист» и говорить проще «стоп-патриот», но и слово «стоп» в русском языке используется обычно в очень узком смысле – для автомашин и прочих двигающихся предметов. Лучше еще проще – гоп-стоп, вот это будет по делу и всем понятно! «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла» – этих слов точно из песни не выкинешь, это тебе не листы и травы, об изначальном невинном значении которых все наши «патриоты» давно забыли…
Подошли именно из-за угла, как самые настоящие уголовники (любитель этимологии сразу оценит связь настоящих русских слов!). Вот ведь и автор затеи – председатель комитета по международным делам Совета Федерации Константин Косачев сам признался, что идиотический «стоп-лист» не будет иметь «юридической силы», а нужен лишь для «формирования общественного мнения» (где-то мы это слышали – уж не нас ли обвиняли в подобных попытках, клеймя «иностранными агентами»), а еще точнее – цитирую по публикациям в СМИ – «чтобы натравить толпу».
Натравить толпу – это, как говорится, можно, это способ испытанный. Для этого, правда, таинственные «листы» не требуются – достаточно крупным планом показать по главному ТВ, как одинокого и субтильного человека с красивыми воздушными шариками бьют хабаровские отморозки, дать понять – что так и надо: он ведь за права меньшинств выступает, а американцы его за это и любят. Можно еще показать дом и квартиру многодетной одинокой матери в маленьком уральском городке, тоже объяснив, что права человека она защищает при поддержке американцев, которым, кровопийцам, только это и надо – чтобы у людей в российской глубинке были какие-то права. Ату их всех с их чадами и домочадцами! Ничего, что разглашать адрес и прочие личные данные закон запрещает – журналистам главного ТВ закон не писан, а если и писан – то не читан, уж они-то обойдутся без «Центра защиты СМИ» (да и самому «Центру» никакие законы не помогут уже – есть мнение, что и их труд американские фонды ценили!).
Нет, ради агрессивной толпы и даже «формирования мнения» стоп-листы писать – самое нелепое дело! Понятно, что даже отсталое общественное мнение в РФ меньше всего формируется под влиянием доносов Совета Федерации. Ведь что это, как не донос? Сами же признаются, что направят свои ценные списки в прокуратуру и ФСБ – более того, сенатор Клишас не скрыл, что и до окончательного формирования «листа» его содержание удалось согласовать с этими почтенным службами (то есть руками Клишаса и Косачева ФСБ пишет донос сама себе – вот это уже странно!).
Закон о «нежелательных организациях» (надо признать, вот тут найдено верное слово – ну не желают власти их, как в том анекдоте: «за что ты меня казнишь, Боже? Ну, не люблю я тебя») очень ясно указывает, что прокуроры с МИДом (ФСБ убрали из окончательной версии закона, но мы же понимаем: просто не любят светиться «товарищи») решают, кто желательный, кто нет.
Зачем им эти гоп-стопы сенаторские? Захотят – мигом обзовут нежелательными, потом доказывай в суде, что, может, зазря, а тем временем «за сотрудничество» можно потянуть любого, кто как-то «участвует в деятельности нежелательных», при плохом раскладе может выйти и тюремный срок…
Профильные комитеты двух палат парламентов с участием представителей МИД, прокуратуры, видимо, и ФСБ – не жалея предотпускного времени, несколько дней заседают, чтобы принять документ «юридической силы не имеющий», по их собственным словам.
Какую же силу он имеет и зачем принимается? Есть еще один ответ – он тоже звучал официально. Чтобы напугать. Мол, пусть поймут (и не только те, кто в «листе», но и все прочие) и «скорректируют позицию». Но и это бред – как могут иностранные фонды «скорректировать позицию» в отношении работы в РФ? Перестать там работать – это и так максимальная угроза, грозящая им в случае запрета деятельности по статье о «нежелательности». Или перестать поддерживать защиту прав человека, а помочь финансово составлять «стоп-листы»? Может быть, в надежде на это инициаторы и назвали свой проект на такой странной смеси английского даже не с нижегородским, а с каким-то бессмысленным «нижнедумским». Хотят, что ли, чтобы их по слову руководителя страны «на гранты посадили»? Так, кстати, тоже по-русски сказать нельзя, разве что в сфере каких-то нарко-сленгов… Что это с ними со всеми?!